бледно-розовые ладони будто светятся на фоне темной кожи. Нахимов еще прошлым вечером сменил легкие обноски на серый шерстяной кафтан, едва сходящийся на мускулистых плечах. Бусины на его свалянных волосах звякают, вторя словам парня.
– Она постоянно меняется. – Поправляет здоровяка Хастах, внезапно вышедший из-за ближайшей сосны. Восточный парень выглядит довольным тем, что ему удалось подкрасться к нам незамеченным.
– Выбрал? – нетерпеливо уточняет Идэр, поднимаясь на ноги. Катунь и Стивер следуют ее примеру. Хастах кратко кивает в знак согласия, и мы спешим за шустрым парнем, юркнувшим меж деревьев. Он провёл нас вдоль деревушки, держась от нее на приличном расстоянии. Она оказалась гораздо больше, чем предполагалось. Я не успевал следить за подбоченившимися строениями, сменявшими друг друга по мере нашего следования. Добравшись до конца улицы мы, по одному, приблизились к небольшому ветхому домику, стоявшему чуть поодаль от соседних. Тот, что должен был располагаться поблизости сгорел, оставив после себя несколько головешек на закопчённом фундаменте. Предо мной предстал домишка в один этаж высотой. Пробираюсь за полусгнивший забор из маленьких колышков, накренившихся внутрь запущенного двора. Облетевшие яблони перекосило, часть ставней отвалилось от окон, обнажая рамы, скалящиеся разбитыми стеклами, словно клыками.
Симпатичненько.
– Добро пожаловать, Амур! – чуть громче, чем следовало, голосит Нахимов, раскидывая руки в стороны, представляя все великолепие полуразвалившейся хибары. Катунь широко улыбается, клацая белыми зубами. – Баню не обещаю, да и вина тоже нет, но ты имеешь прекрасную возможность занырнуть в таз и напиться горючки, как в старые добрые времена.
Я усмехаюсь, закусывая губу. Не в силах отвести глаз от поросшей мхом черепицы на двускатной крыше, чешу подбородок. Щетина колет пальцы. Стивер хихикает, натягивая вязанную шапку на покрасневшие уши. Идэр переминается с ноги на ногу, бросая критичный взгляд то на Хастаха, выбравшего ночлег, то на убогий дом.
– Смех смехом, а нора кверху мехом. – недовольный бас друга заставляет прокатится по телу волну приятного тепла. Может, я никогда не найду себе пристанище, но они – мой дом и от этого никуда не деться. Его реплика заставляет Идэр недовольно цокнуть, скрещивая руки на груди.
– Не неси сквернословной пурги! Закрой рот!
– Золотце, если в монастыре твой рот закрывался только таким образом, то мне искренне тебя жаль.
Моя предательница издает недовольный стон и опускает голову. Бронзовое лицо скрывается за копной длинных темных волос.
Вот я наматываю блестящие пряди на кулак, собирая их по шелковой простыне. Убираю под платок, подаренный младшей сестрой. Заплетаю в косы вместе с расшитыми бисером лентами.
Странное чувство. Вроде и человек тот же, но теперь вызывает совершенно иные эмоции.
– Я ел сырых крыс. Тазиком меня не напугать. – улыбаюсь Катуню, идя ближе к нашему временному пристанищу.
– Они шевелились во рту, когда ты