напоминающий горькую воду.
Голод уже разыгрался не на шутку, поэтому Первый тут же достает один бургер и откусывает почти половину. Тщательно пережевывая, он направляется к выходу.
На улице он обнаруживает Второго с открытым в немом возгласе удивления ртом и расстегнутыми штанами. Первый резко перестаёт жевать и секунду вникает в то, что произошло.
Парковка перед баром пуста. Нет, те два ржавых корыта, бывшие здесь еще до их приезда, так и остались стоять на своих местах.
На своем месте не было только черного блестящего Роллс-Ройса Фантом…
*****
«Ублюдки чертовы! Да я здесь постоянный посетитель! Что вы себе позволяете?!»
«Нам не нужны такие постоянные посетители», – злобно рычат два здоровенных охранника и волокут меня к выходу. – «Хренов алкаш, у тебя никогда нет денег, на кой ты нам здесь сдался?»
«Вали отсюда, мудак! И чтобы мы тебя здесь больше не видели».
Эти два огромных кабана, они выталкивают меня за дверь. Швыряют прямо на тротуар. Мать их! Асфальт. Мокрый, твердый. Горячий, как куча раскаленных углей.
Эти суки вышвырнули меня на улицу. Эти суки вышвырнули меня. Прямо на этот чертов гребаный асфальт.
Я лежу, уткнувшись рожей в него. В асфальт. Господь всемогущий, как же мне хреново… Это похмелье. Какой-то невероятной силы. Чувство такое, словно что-то грызет меня изнутри. Словно пытается выбраться из меня. Выгрызается наружу.
Выгрызается… Понятия не имею, есть ли такое слово. Но ощущения мои оно передает достоверно.
Мне нужно выпить. Срочно. А лучше – нажраться вусмерть. До полнейшего беспамятства. Тогда станет легче.
Мне так это нужно… Просто необходимо.
Кретин-Бармен и слушать меня не захотел. Даже не попытался войти в мое положение. Как будто сам никогда не просыпался с башкой, трещащей по швам. Все он понимает… Жадная тварь!
Да, у меня сейчас нет ни гроша, но я ведь все отдам. Неужели этого недостаточно? Неужели старик не может отыскать в своем черством сердце хоть каплю сострадания к человеку, оказавшемуся в трудной жизненной ситуации. К умирающему…
Вот она, хваленая людская взаимопомощь. Вот о чем твердят священники в церквях. Хорошо, что я туда не хожу.
Возлюби ближнего своего… Бла-бла-бла… Даже если подыхать будешь посреди обоссанной собаками парковки, тебе и стакан дешевого виски никто не поднесет.
Чертов город! Чертовы ублюдки, живущие в нем. Ненавижу вас всех! Чтоб вы все сдохли! Сборище бесчувственных эгоистов! Вот тогда мы узнаем, кто круче: я, лежащий на асфальте в грязи, или вы – расчудесные и прекрасные, зарытые глубоко-глубоко в землю и пожираемые червями.
Вот тогда я вдоволь посмеюсь над вами. И выпью за упокой миллионов душ стаканчик горячительного.
Сколько же времени я здесь валяюсь…? Руки и ноги стали коченеть. Мимо постоянно проходят чьи-то ноги, обутые в разномастные башмаки. Туда-сюда. Туда, мать твою, сюда. Долбанный маятник,