вид, и не знаю, как ему это удавалось. Я ненавидела овсянку, а отец украшал её так, что я не замечала отвратительный вкус, лишь любовалась творением. Он ни разу в жизни ни кричал на меня, даже если устраивала хаос на пустом месте.
Сейчас отец походил на старика с мутными ржавыми глазами, что были песочными, такими же, как у меня. Здоровый цвет лица сменился на болезненно бледный. На роскошных каштановых волосах появилась седина. Разрослась щетина, которую он не любил. Я и подумать не могла, что люди способны стареть за столь короткий промежуток времени.
Отца уважали все. Он заслужил уважение, во-первых, потому что богатый, во-вторых, потому что порядочный. Папа был в меру скромный, умел молчать, но в то же время не наступал на горло гордости. Однако ни с матерью. Главное – отец являлся сильным человеком. Он не любил намёки, предпочитал конкретику. Не выносил открытую слащавую лесть. Чувствовал чужую ложь на каком-то космическом уровне и использовал её в своих целях, как ловкий трюкач.
– Ах, папа! – я провела рукой по его щеке, и острые волоски ущипнули кожу.
– Это было ужасно, пчёлка. Ты возвращалась домой, но машину занесло, и та врезалась в дерево. Нам позвонили и сообщили об аварии. А дальше все как в тумане, – он говорил, мама плакала, а я пыталась вспомнить хоть что-то. – Ты не приходила в себя и впала в кому, – мама протянула папе платок.
– Откуда я возвращалась? Я была одна? Где случилась авария? – вопросы разрывали усталый мозг на куски.
– Встречалась с девочками, – ответила мама. – Авария случилась рядом с этой больницей. Ты была одна, – она потупила взгляд, будто утаивала нечто важное. Я насторожилась.
– А кто вёз девочек? Жужу, не садится пьяной за руль. Я не пью поэтому развожу всех. Папа? – по спине пробежался холодок.
Что-то не так. Что-то не так.
– Девочки, поехали на такси. Ты уехала раньше…
– Что-о-о? – я перебила отца. – Я бы никогда не уехала раньше. Что вы не договариваете? Я сделала что-то ужасное?
Кажется, у меня закипела кровь и вздулись вены.
– Мисс Эллингтон, – дверь в палату открылась, и на пороге появилась молодая медсестра с чересчур уставшим видом. Она медленно подкатила инвалидное кресло поближе к кровати и занялась торчащими из меня, словно щупальцы, трубками. – У вас назначено МРТ, – она мило улыбнулась, а родители отошли подальше.
– Пчёлка, ты ничего не сделала, – пробормотал папа, пока медсестра помогала мне пересесть на инвалидное кресло.
Иисусе, это было сложно. Ноги отказывались слушаться, как будто их отрезали от кого-то и пришили мне, а те решили устроить бунт, не желая подчиняться новой хозяйке. Тело казалось хрупким стеклом. Если бы толкнули, я бы упала и разбилась. Меня тошнило. Мир кружился вокруг, или я кружилась вокруг него, но ощущение мерзкое. Интересно, что стало с моим лицом? Я уже предвидела как буду орать, когда наткнусь на зеркало.
История