от бессилия. Я сдерживался, сжимая кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Бабушка – мой единственный родной человек. Как? Как такая болезнь смогла захватить ее сознание? К этому не было никаких предпосылок.
Помню, как ба поступью вдовствующей герцогини вошла к нам домой. Сильная, уверенная женщина, на которую я смотрел сквозь слезы. Мне девять, я в очередной раз избит до синяков пьяной матерью и стою в углу за то, что плакал и просил есть. Такими побоями она награждала меня почти каждый день, и детское тельце все время украшали фиолетовые, красные и бледно-желтые пятна. Папа погиб в автокатастрофе, когда мне было пять, и после этого маму словно подменили.
В тот день ба холодно разговаривала с родительницей, протягивая ей какие-то бумаги. Позже я узнал, что это документы об официальном опекунстве, оформленном на ее имя. Родственница по отцу забрала меня, испуганного забитого мышонка. Все последующие годы она дарила мне доброту и заботу, воспитывая и наставляя.
Я так и остался стоять возле входа в кофейню. Повернулся и увидел через стекло, как Фил накрыл своей ладонью руку Элишки, поглаживая тонкие пальчики. Горло болезненно сдавило от досады, я замер на месте, наблюдая за ними. Чернова не убрала руку, а с улыбкой слушала Фила, склонившегося к ее порозовевшей щеке.
Интересно, он всегда будет так делать? Я бесился, но здоровье моей ба волновало куда больше, чем то, что лучший и единственный друг влепил мне моральную пощечину и увел девушку. И я не стал устраивать сцену.
Я уже хотел было вернуться в кофейню, но мобильный снова зазвонил.
– Дэниэль, – чуть помедлив, позвал доктор Бронкс из трубки.
– Слушаю.
– Я поделился с вашей бабушкой радостной новостью о вашем прилете, отчего она… У нее случилась истерика. Миссис Чейз умоляла отговорить вас лететь сейчас. Она была очень убедительна, и, ввиду ее состояния, давайте отложим посещение, хорошо? Не срывайтесь в ЛА. Я в ближайшее время пересмотрю лечение.
Ба не хочет, чтобы я летел к ней. Почему?
– Я понял. Спасибо. Не могли бы вы отправить мне бабушкины письма?
– Я сейчас узнал от помощника, что в отпуск он летит в Прагу. Я мог бы передать письма с ним, – голос доктора был печальным.
– Если вас не затруднит, – пробормотал я, совсем раздавленный новостями.
В трубке завозились, послышался стук:
– Так, минуту… – повисла тишина, я ждал. – Аэропорт Вацлава Гавела, пятница, десять утра. Придете? Миссис Чейз в истерике просила передать вам их, пока мы не дали ей успокоительное. На данный момент она отдыхает.
– Да! Приду. Скажите, когда я смогу поговорить с бабушкой по телефону?
– В ближайшие дни точно не сможете. Наберитесь терпения, Дэниэль. Я позвоню, когда ее состояние улучшится.
Я попрощался и сбросил звонок. Вернулся к нашему столику. Ребята резко замолчали и посмотрели на меня.
– Дэн? Что-то случилось? Ты бледный.
– Я… Мне нужно съездить в аэропорт. Получить весточку от бабушки. Дальше без меня.
Голос прозвучал скрипучей дверью. В аэропорт только через два дня, но я был не в силах держать лицо и делать вид, что у меня