Кощеевич и война. Алан Чароит

настоящие целители.

* * *

      – Они очнулись, господин.

      Лис едва успел разоблачиться и перекусить, а Оджин уже примчался с докладом. Расторопный малый. Взять, что ли, его к себе в стряпчие с ключом? Для мелких и крупных поручений.

      Ему пришлось допить чай одним глотком (ух, и горячий!) и бежать к сестре.

      Девочки сидели в шатре на укрытом шкурами топчане, жались друг к другу и пугливо озирались по сторонам. «Словно синички зимой», – подумал Лис.

      – Привет. – Он шагнул в круг света масляной лампы. – Ну и кто из вас Зарянка?

      Девочки молчали.

      Лис наугад ткнул пальцем в одну из них:

      – Как тебя зовут?

      – Махира, господин.

      – Значит, ты – Зарянка? – повернулся он ко второй, но та помотала головой:

      – Я тоже Махила, господин.

      – Вы смеётесь? Не может быть, чтобы вас звали одинаково.

      – Мы сёстлы. – Девочки взялись за руки.

      Настороженные взгляды исподлобья, тёмные глаза. Не синички. Два затравленных лисёнка.

      – Я свой. – Княжич изобразил самую добродушную из своих улыбок. – Старший брат Зарянки. Вы меня не помните?

      Первая мотнула головой, а вторая не без ехидцы в голосе выдала:

      – А господин, похоже, сам не помнит свою сестлу.

      – Так и есть, – решил не отпираться Лис. – Много воды утекло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Шестнадцать лет я был… далеко. А потом опасно стало видеться.

      – Но нас всё лавно уклали.

      – А я вас спас. Значит, мне можно доверять.

      – Мама сказала, велить нельзя никому.

      На это сложно было что-то возразить, ведь Лис и сам так думал. Даже Маю до конца не открывался. Да что там Маю – и Вертоплясу, хотя любому дураку известно: вороны-вещуньи хозяев не предают.

      Полог шатра приоткрылся, и внутрь, хромая, вошла Данэ.

      – Я вижу, господин уже встретился с сестрой?

      – И да и нет, – развёл руками Лис. – Ты хорошо их воспитала. Молчат как рыбы.

      – А разве сердце не подсказывает господину? Не чует родную кровь?