Вьюговею за услугу справные сапоги). В Дивьем краю воцарилась погода, типичная для навьего марта. Воины Лиса, почуяв запах весны, приободрились. Поставки продовольствия были налажены. Казалось бы, скоро конец войне? Ан нет.
Возможно, всему виной чары Защитницы? Когда Лада обратилась в лёд, они должны были рассеяться. И вроде даже рассеивались, но как-то медленно.
Лис чувствовал, что они с войском увязли в Диви, словно мухи в меду. Дни складывались в седмицы, седмицы – в луны, луны – в года, а до победы было далеко.
Лис злился, срывался на упырях (ещё более бестолковых, чем дивьи воины), орал на ни в чём не повинного Мая, пока однажды тот не огрызнулся в ответ:
– Ты сейчас ведёшь себя как тот, кого ты просил при тебе не упоминать!
Как Кощей то есть.
В тот день Лису очень хотелось залепить Маю затрещину, но он сдержался. Потому что отец непременно бы залепил.
С советником они потом помирились, но осадок остался. Лис уже не раз ловил себя на том, что делает что-то Маю назло. Вот как теперь.
Он пришпорил Шторм-коня и понёсся с холма так, что ветер свистел в ушах.
В спину донеслось:
– …огнепёскам тебя под хвост!
Начало фразы Лис не расслышал. Может, и к лучшему.
С калечной ногой да на смирной лошадке Маю за ним ни за что не угнаться, так что на некоторое время Лис будет свободен от нравоучений и недовольных взглядов.
Как же злит, что Май порой ведёт себя как желчный старикашка! А они ведь ровесники. Не птенцы, но слётки, как сказал бы старый советник Кощея дядька Ешэ. Где он сейчас, интересно? Вот от чьего мудрого совета Лис не отказался бы…
Шторм-конь прыгнул и спланировал со склона холма, паря невысоко над землёй. Лису нравилось чувство полёта. С тех пор как он однажды вселился в своего ручного воронёнка Вертопляса и долетел аж до Дивьего царства, тоска по небу не оставляла княжича. Но Вертопляс не горел желанием повторять подвиг – заклятие соединения разумов и впрямь было опасным. Да и Шторм-коню в ближайшем будущем предстояло вернуться в стойло. Чтобы скакать на нём вволю, чудесного жеребца нужно было кормить золотыми яблоками, которые росли только в Диви. А молодильные яблони вот уже который год не плодоносили из-за колдовской зимы. Дядька Ешэ сказал бы: «Наворотил бед – ни себе, ни людям».
Княжич помотал головой, не соглашаясь с воображаемым советником. Да, Навь тоже терпит лишения. Война – это для всех плохо. Но они справятся, потому что сражаются за правое дело. Пускай дивьи говорят, мол, злой Кощеевич вероломно вторгся… Для простых жителей, может, всё так и выглядит. Они же не знают, сколько попыток переговоров загубил их зловредный царь Ратибор. Сколько оскорблений Лис от него выслушал, сколько подосланных убийц вывел на чистую воду…
А ведь он всего-то просил, чтобы Ратибор одолжил ему перстень Вечного Лета. Умолял даже. Но царь оказался подозрительным и жадным. Теперь из-за этого страдают ни в чём не повинные люди. И отступать поздно – уже только победа или смерть.
Смерть, кстати,