Я уже стала забывать большие компании…
Выпили по стопочке за царя, потом за победу, за здоровье, за Анну Терентьевну. Наступила очередь поведать что-нибудь Митрофану Афанасьевичу. Он задумался.
– Ну, что же Вы замолчали, Митрофан Афанасьевич? – не выдержал нетерпеливый Борис.
– Не давите, – и, вдруг вспомнив прошлое, начал историю.
– А пока она готовит самовар, расскажу я Вам один анекдот, случившийся со мной по молодости, – сел на свой любимый конёк милейший преподаватель. – Знаете, почему я не беру в руки игральные карты? – спросил он, обводя по кругу молодых людей хитрым взглядом из-под пенсне.
– Нет, – ответил за всех Серафим, предвкушая что-нибудь эдакое. – Сейчас он «убьёт» тебя, приготовься, – шепнул Серый слишком доверчивому Егору.
– Ехал я по молодости на перекладных в Симбирск и добрался к вечеру до одной ямской станции, где веселилась компания военных с барышнями, путешествующих в столицу. Шампанское рекой, песни, карты, сальные шуточки… Пригласили и меня сыграть в преферанс. Не томится же одному в номере! Играем, примерно, час, и тут мне приходит сложный пасьянс. Я тормознулся, попивая из бокала искристое, которое-таки пузырьками прямо стучало по моим мозгам, а мне кричат: «Ну, что же Вы, играйте!» В задумчивой концентрации и возникшей отчего-то тишине я так громко и отчётливо выдаю: «Не давите, не давите на лобок!»… Барышень как ветром сдуло, а гусары аж рты разинули. Такого не ожидал никто, даже я. Возникла неловкая пауза, в которой я понял, что ляпнул совершенно непристойное. Морду мне бить не стали, но компания распалась, а я, сконфуженный и проклинающий всё на свете, заперся в своём номере до утра. Молодёжь на следующий день рано умчалась, а я с тех пор не играю в карты, господа, и не пью шампанское!», – закончил подвыпивший любезный Митрофан Афанасьевич.
– С чем мы Вас и поздравляем, – заключил усмехающийся Борис, подливая бесстыжему интеллигентному чертёжнику в рюмку лишнюю порцию коньяка.
Через пять минут Анна Терентьевна уже укладывала на диван «расшалившегося» супруга, а ребята весело засобирались восвояси. До астраханского арбуза, которого они привезли с собой, дело не дошло, но и не важно.
– Егор, вы заходите к нам, не стесняйтесь, я Вас буду кормить вкусненьким, – сказала напоследок Анна Терентьевна, целуя на прощание военных лётчиков и обнимая нового сынка.
– Ты не забывай стариков, – напутствовали на прощание Егора старшие ребята. – Они наши, рыбинские…
Пшёнка
Серафим и Борис простились на Варшавском вокзале, выпив на дорожку по маленькой.
– Давай, старик, бей гадов и пиши мне, хоть иногда.
– Я за Егора не беспокоюсь, но ты держи руку на пульсе, тебе тут рядом, – сказал Бор, обнял друга и запрыгнул в отходящий поезд. Серафим отправился в штаб засвидетельствовать прибытие в часть. Он приступил к обычным командирским обязанностям,