и интересные, и Джейку очень не хотелось менять их на что-то более скучное. Ох и не хотелось!
Пришлось натягивать чистую рубашку, выстиранную и заштопанную кухаркиной сестрой, и пыльные, зеленые от травы джинсовые штаны, думая про себя – от матери за грязь-то попадет, эх; потом нудно шнуровать ботинки, и тащиться наконец за взрослыми на крыльцо. К нему, крыльцу, уже подкатила повозка, и… Джейк крутил головой, ища друга – но ни его самого, ни его собаки, Корки, нигде не было видно.
Спросил дядю Питера, тот только пожал плечами – мол, Дэф наверняка бродит где-то, он рано проснулся. Джейк вздохнул с досадой – ишь ты, бродит он где-то. А еще друг называется. Потом со стыдом признал – ага, а ты самый настоящий засоня. И вот поди пойми сейчас, что больше заставляло Джейка хмуриться и понуро, нога за ногу, плестись следом за отцом: то ли грусть, что замечательные приключения кончились, толком не начавшись, то ли досада на самого себя, что проспал наверняка интересное утро (и что о нем при этом подумал Дэф! Задразнит же ведь наверняка!), или все же обида, что друг даже не пришел прощаться?
Все вместе, если говорить честно. Все вместе.
Отец тоже сумрачно хмурился – у старших что-то не ладилось в их взрослых делах, все эти дни они только и делали, что спорили и решали эти споры, ходили то злые как дьяволы, то неразговорчиво-строгие, так что под руку было лучше не попадать. Такое и раньше случалось, но в этот раз, видимо, дело было совсем серьезное.
Мальчишки и старались не попадать – при всех сидели тихо, как мыши, зато во все уши прислушивались к разговорам: вдвоем это было даже интересно делать. Или – что чаще – пропадали на речке, в поле или вон шныряли по холмам в прерии.
В город, стало быть, и немедленно. Что же, Джейк слышал, как дядя Питер выдавал Фею-старшему какое-то поручение, да и с самого начала было понятно, что в гости они ненадолго. А Джейку вовсе расхотелось в город. Подумать только! Сюда он ехал, думая о том, как бы эти несколько дней пролетели побыстрее, а сейчас даже, наверное, отдал бы свою коллекцию красивых монеток за возможность не уезжать! Скучное, как ему думалось сперва, деревенское житье на ранчо оказалось, как мешок ярмарочного фокусника, штукой с секретом. Если этот мешок вывернуть наружу подкладкой – пестрой, яркой, в блестящей мишуре и с кучей потайных лоскутных кармашков – никогда не поверишь, что минуту назад это был простой куль серой дерюги. Так и с днями на ранчо – главное, знать, где эта подкладка есть, и как ее вытянуть… Дэф вот, скажем, знал. И поделился секретом, так что Джейк теперь узнал тоже, и не хотел расставаться с этим «волшебным мешком», пока не выудит из него все-все фокусы. Еще бы, он ведь еще половины того, что хотел, не успел увидеть! И да, мальчишки так и не выяснили, кто лучше ныряет, а теперь уже и не выяснят…!
Джейка взяла отчаянная досада вместо обиды, и она странным образом вдруг придала сил и наглости. И тогда Джейк, стоя перед повозкой и ни на что особенно не надеясь, вдруг спросил у отца:
– Пап, а можно я тут подольше погощу? Меня Дэф звал на рыбалку,