и что случилось на самом деле. Ирис прикрыла веки и попыталась вспомнить хоть что-то. Но, как всегда, только несколько быстрых секунд размытого воспоминания – пятна и очертания, которые никак не складывались в чёткую картинку; а какие-либо детали были потеряны в бездне памяти четырёхлетнего ребёнка. Возникло яркое пламя – веки распахнулись и сердце застучало в горле. Ирис опустила взгляд и уже помнила о дубовом лесе вокруг поселения Пларас и о том, как её нашли. Но и это воспоминание не имело чёткости.
Стук сердца успокаивался, а Ирис следила за крупным чёрным жуком. Он, переползая преграду из веточки, перевернулся на спину и зашевелил ножками. Ирис знала, что её родители мертвы. Она не знала, как и откуда это знает; не знала, что случилось. Но знание, что они мертвы всегда стояло плотным комом – как камень. Ирис не помнила родителей и в ней не было скорби и настоящей утраты; но сожаление и печаль что их нет были заключены в этом камне.
Присев, Ирис отвела соединённые колени в левую сторону и пальчиком подтолкнула жука. Он, вернувшись на брюшко, пополз к спасительной траве на обочине тропы-дороги.
Флокс вернулся – и они пошли дальше через поселение. Ирис была рада уйти дальше от детского (не очень громкого) смеха, от улыбок семьи, от чёрного жука в траве, от голого конуса кузницы, и от своих мыслей.
Флокс и Ирис вышли из поселения на юго-востоке. Остановившись, Флокс выдохнул.
– Ладно, – сказал он. – Перемещение.
Ирис повернула к нему лицо и кивнула. Начиная от ладоней, они в миг налились бело-золотым светом – и, свернувшись спиралью, исчезли как обратная вспышка. Быстрая телепортация, или чаще: телепортация – магическое перемещение Жрецов.
Глава II – Нарушители
I
После полудня гроза примчалась в поселение и загнала всех по домам. Ирис сидела в своей комнатке на полу и радовалась тому, что её удручающий и раздражающий урок оборвался; и тому, что в грозу погружение было запрещено. У кровати стоял металлический поднос, на нём в глиняной глубокой тарелке находились остатки обеда: злаково-ягодное пюре с мелкими семенами; рядом с подносом, возле чашки осталось несколько орехов и сухофруктов. Ирис взглянула на наполовину опустевшую чашку с остывшим травяным чаем – и поморщила нос.
Смотря на серость и бушевание непогоды через закрытое окошко, Ирис снова думала о творении, странном сне-не-сне, и обо всём что с этим связано. И она снова не находила ответов и объяснений. И она снова ощущала странную, необъяснимую тягу к творению, хоть и не такую невыносимую как до этого.
*
Гроза закончилась ближе к вечеру. Отодвинув полотно до предела, Ирис покинула комнатку, вышла на балкон и наткнулась на Флокса, который шёл к ней.
– Сегодня не будет погружения, – сказал он. – Решение первого Жреца. И мне нужно помочь с уроком для младших учеников. Так что ты…
Он увидел двух выходящих старших учеников из коридора, взял Ирис под локоть и отвёл в сторону. Подождав, когда ученики