и воспоминания тихого семейного счастья, проведенных с ней трогали душу. Безотчетная тоска по своей жене стала часто терзать его. Он осознавал, что страсть Марии к нему, её странное околдовывающее действие на него, не делает его счастливым.
По вечерам, когда Мария в порыве страсти обнимала его и прижималась к его груди, в воздухе на секунды появлялся странный запах гнили. Михаила даже охватывал панический ужас, который быстро исчезал вместе с запахом. А следом появлялись безумные мысли, что Мария, пристально глядя в его глаза, вот-вот вцепиться ему в горло словно вампир, и высосет его кровь. Ему казалось, что Мария догадывается о его страхах, и ей доставляет удовольствие эта его внутренняя слабость, которая не дает ему вырваться из-под её власти.
Мария действительно замечала, что чувства страха и отвращения к ней, возникают у Михаила, и это приводило её в ярость. В такие минуты она покусывала свои губы, и злой огонек появлялся в её глазах. Но, как женщина волевая, упорная и твердая в своих намерениях, она подавляла в себе завистливые, злобные чувства, и часто исподтишка заводила разговоры о том, как хорошо было бы объединить их торговые предприятия. Мария сумела найти в Михаиле ту слабую пружинку, на которую частенько давила – его корыстолюбие и желание стать влиятельнее, известнее.
В ночь, когда Анна сожгла платок, Михаилу приснился сон, будто дьявольское существо, переливаясь огненными красками, яростно оскалив зубы, извивалось около его постели. Он шипело, рычало, пыталось наброситься на него, но что-то мешало этому существу близко подойти к Михаилу, невидимая преграда стояла между ним и этой потусторонней лярвой. Лярва снова и снова набрасывалась и с воем отскакивала от постели, затем истрепанная, потухшая, исчезла, оставив после себя удушающе тошнотворный запах. Михаил вмиг проснулся, рядом мирным сном посапывала Мария, в которой он вдруг с грубой беспощадной правдой, увидел стареющую, надоевшую ему, женщину. Тяжесть сдавила его грудь и словно темная пелена окружила снова, он откинулся на подушки и, погрузившись в тревожный сон, остаток ночи горел как в лихорадке.
Утром Михаил вышел к завтраку бледным, и в выражении его лица Мария заметила какую-то странную покорность судьбе. Перед ней уже не стоял уверенный в себе мужчина, для которого прежде всего важна деловая хватка. Она даже сама побледнела, увидев в нем такую перемену, но быстро овладела собой и притворилась веселой, умело скрывая своё раздражение, уже часто не оставлявшее её. А Михаил в свою очередь стал задумываться над тем, как же ему сбросить с себя это позорное ярмо и злополучную власть Марии над ним. Мария вдруг встревожилась, она почувствовала, что этот мужчина, которого она страстно любит, начинает ускользать от неё.
– Не стал ли он тяготиться нашими отношениями? – раздумывала она, и жгучая ревность снова пронзила её сердце.
И как бы невзначай завела речи о том, как губительны для семейных отношений, бывают поездки одиноких жен на морское побережье, и как