на ее лице мелькнуло что-то похожее на стыд, но всякое выражение исчезло так быстро, что Хэвейд подумал: ему почудилось. Лицо ведьмы было непроницаемым, как его маски.
Вдруг ожил Нейде. Он выбил из рук Корделии поднос. Сладости упали на пол, а гости ахнули и снова зашептались.
– Я… я нечаянно!.. – Наверное, он и сам не ожидал, что вытворит подобное.
Пирожные, булочки и яркие круглые леденцы разлетелись во все стороны. К ногам Хэвейда подкатилась еще одна сырная булочка.
Те гости, что сидели, встали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее. Те, кто стоял, обступили ведьму и брата. Невеста, с наполненными слезами глазами, осталась в стороне, в полном одиночестве.
Чтобы сделать эту свадьбу еще более незабываемой, Хэвейд наклонился и поднял булочку, к которой прилипли несколько травинок, принесенных ветром.
Мать и отец бросились к нему, а Нейде остался мяться возле ведьмы, в бессилии сжимая кулаки. Хэвейд успел заметить полный ненависти, ярости и растерянности взгляд брата, брошенный на колдунью.
Что же между ними все-таки произошло?
Но думать об этом было некогда: мать ринулась к нему и попыталась отобрать булочку.
– Выброси! Выброси это немедленно!
Хэвейд изобразил самое печальное выражение, какое только мог. Возможно, ему бы даже удалось выдавить пару слезинок, если бы так сильно не хотелось рассмеяться.
– Может… может, это мой последний шанс на жизнь?.. Мы ведь перепробовали все… кроме колдовства черной ведьмы…
Наследник одного из самых уважаемых кланов, буквально рыдающий из-за вываленной в грязи булочки, приготовленной черной ведьмой – он точно пошатнет устои своего уважаемого семейства.
Эта булочка пахла так же, как и предыдущая – причудливой смесью двух зелий.
Удивительно, но кажется, ведьма умела сочетать разные по составу зелья. Обычно, их смешение не допускалось – ингредиенты двух отваров могли нейтрализовать друг друга или, наоборот, вступать во взаимодействие, и тогда можно было ожидать самых печальных последствий. Но колдунье, похоже, удалось сделать так, что зелья никак не «реагировали» друг на друга.
Мать вцепилась в плечо Хэвейда и присела на колени возле его кресла:
– Милый, мы обязательно найдем выход. Вот увидишь. Ведьма задумала против тебя что-то недоброе. Нельзя доверять этим коварным тварям.
Ведьма действительно что-то задумала, но ее планы были Хэвейду неясны. Приворожить хоть кого-нибудь таким крошечным количеством отвара было невозможно. Этого хватит разве что для того, чтобы вызвать у жертвы приворота легкий интерес. Но… это бессмысленно.
– Вот как? – Ведьма наконец заговорила, прищурившись глядя на мать Хэвейда. – Жаль, что я не знала этого раньше о вашем сыне. – Она подошла ближе, носки туфель наступили на одеяло, которым Хэвейд прикрывал колени. Когда ведьма наклонилась, ее длинные волосы упали вперед, кончики легли на колени Хэвейда, а их аромат проник в ноздри. Невероятная смесь лаванды, розы, осеннего дождя и многовековой пыли, опьяняла