поражает, что для Атридов все жизни имеют равную ценность. В Спарте она росла, зная, что равенство – удел природы и что некоторые мужчины и женщины – гомеи, равные, в то время как другие – нет. Ей было тяжело смотреть, как спартанцы убивали илотов за самые малые проступки или, например, если кто-то из них просто прошел мимо, но она сносила это, думая, что таков единственно возможный ход вещей. Но Агамемнон и Менелай говорят об убийстве, невзирая ни на статус человека, ни на его происхождение. Ничья жизнь для них не имеет значения, кроме их собственной.
Клитемнестра идет по запутанным дворцовым коридорам, сложив руки на животе. Ее ноги гудят. Они уедут, говорит она себе и ребенку. Уедут и больше никогда не вернутся. На ее лице появляется полуулыбка. Она чувствует рукой мягкий изгиб: скоро он будет заметен даже под хитоном. И чем больше растет ее малыш, тем ближе она к Танталу.
Томясь жаждой, она входит в трапезную. Внутри никого, не считая Тимандры, которая сидит, закинув ноги на стол, и поедает хлеб с соленой рыбой.
– Если Леда увидит тебя в таком виде, прикажет высечь, – говорит Клитемнестра.
Тимандра проглатывает большой кусок рыбы и вытаскивает из зубов кость.
– Сомневаюсь, – отвечает она. – К тому же она сама так делает, когда остается здесь одна.
Клитемнестра берет чашу и наливает себе разведенного вина.
– Теперь-то я могу тебе сказать? – спрашивает Тимандра.
– Что именно?
– Я пыталась сказать тебе в мегароне, но ты мне не позволила.
– Тогда важно было послушать, что скажет Менелай.
– Да, – отвечает Тимандра. – Но я видела кое-что. – Она берет смокву и вгрызается в нее, обнажая зубами темную мякоть. Проделывая это, она бросает на Клитемнестру взгляд, намекая, что ей нравится хранить секрет, который другие жаждут узнать.
– Что ты видела? – спрашивает Клитемнестра.
– Елену с Менелаем.
Клитемнестра захлебывается вином. Тимандра хохочет, но, заметив выражение лица сестры, быстро замолкает.
– Они были вместе у садов, за пределами дворца, – говорит она.
– Ты слышала, о чем они говорили?
– Менелай сказал, что как только он вернет Микены, он подарит ей дорогую пурпурную ткань, кажется, откуда-то с Крита.
Клитемнестра продолжает стоять, несмотря на то, что всё ее тело внезапно охватывает ломота.
– И что сказала Елена?
Тимандра пожимает плечами:
– Я не помню. Было холодно, я спешила, мне нужно было встретиться кое с кем. – Клитемнестра видит, что Тимандра разочарована тем, что она не расспрашивает – с кем именно. Она собирается уйти, когда Тимандра добавляет: – Я говорю это потому, что Менелай может оказаться прав. Елена и вправду может выбрать его.
Клитемнестра кивает, хоть и не может осознать сказанных слов и не верит ни в одно из них.
Ей нужно поговорить с сестрой.
После того, как ею овладел Тесей, Елена еще долго просыпалась среди ночи с криками. Прежде чем осознать, что она в безопасности, лежит