с Агамемноном в конюшнях, – говорит Клитемнестра, как только ее зубы перестают стучать. – Он был в ней.
– Откуда ты знаешь?
– Я видела их. Только что.
Елена пожимает плечами:
– Жестокие люди всегда друг друга находят.
Клитемнестра оборачивает ноги хитоном и по очереди растирает каждый палец.
– С ним что-то не так, – говорит она.
– Да, – соглашается Елена.
– Мне не нравится, когда он рядом.
Елена чуть улыбается.
– Может, это потому, что он нагоняет на тебя страх? Тебя пугают только те люди, чьих побуждений ты не можешь понять.
Она садится на табурет и наливает себе разбавленного вина. На столе рядом с кувшином лежит золотое ожерелье в виде маленьких розочек. Клитемнестра никогда не видела ничего красивее.
– Откуда это у тебя?
Елена рассеянно глядит на ожерелье, ее золотые локоны рассыпаны по плечам. Они с Клитемнестрой теперь так отличаются друг от друга, что их едва ли можно принять за сестер.
– Неважно, – говорит Елена.
Клитемнестра уже готова ввязаться в спор, но Елена оказывается быстрее.
– Как думаешь, что оно значит? – спрашивает она. – То пророчество.
Она поднимает голову, ее глаза горят так, как горят всегда, когда она жаждет получить от сестры ответ.
Клитемнестра задерживает дыхание. Ее лицо вдруг словно онемело.
– Не думаю, что оно вообще что-то значит.
Елена не сводит с сестры глаз:
– Ты в него не веришь?
– Когда мы вообще верили пророчествам?
Елена не отвечает. Ее лицо открыто, как в те дни, когда она была девочкой и еще не умела скрывать свои слабости. Она дотрагивается до ожерелья, проводит пальцами по каждому цветку. На мгновение Клитемнестре кажется, что разговор окончен, как вдруг Елена спрашивает:
– Ты знала о Тиндарее и Леде?
– Что ты имеешь в виду?
Елена поднимает глаза, в их голубизне таится какой-то холод, точно в замерзшей реке.
– Ты знаешь.
– Я не знала об отце, – отвечает Клитемнестра. Она видит, как меняется выражение сестры, как ожесточаются ее мягкие черты. Она не может это остановить.
– Значит, ты знала о Леде? О том, что она была с другим мужчиной?
Клитемнестра не двигается. Она чувствует, как у нее под кожей начинает пузыриться злость, а вместе с ней что-то еще, холодное и осклизлое. Страх.
– Ты знала и не рассказала мне, – повторяет Елена.
– Я знала только то, что открыл мне Кастор, но он и сам был не уверен.
– Так кто же мой отец? – спрашивает Елена, сжимая в кулаке ожерелье.
– Я не знаю. Я знаю только, что Леда влюбилась в чужеземца, который покинул дворец прежде, чем ты родилась.
Елена отворачивается, и Клитемнестра чувствует себя так, словно ей отвесили пощечину.
– Почему ты лгала мне?
– Я не лгала.
Елена качает головой. Пропасть между ними ширится, как водоворот, затягивающий в свою черноту.
– А Полидевк? – спрашивает Елена.
– А