отшатывается и стискивает кулаки. Она бросается вперед, искря пылом, но Клитемнестра уворачивается от нее. Они борются, оголтело наносят друг другу удары. Ими движут гнев и страх, жестокость шевелится под кожей, как горстка личинок.
Облака у них над головами темнеют, превращаясь в сине-черные синяки, рассыпанные по всему небу.
Они находят Леду в мегароне, сидящей на троне Тиндарея. Она попивает вино из большой чаши, в ее волосах золотится венец. У нее на коленях притулилась Филоноя, иссиня-черные волосы спадают ей на лоб мягкими прядями.
– Что случилось? – спрашивает Леда. Голос у нее осипший, словно она не до конца проснулась. Елена и Клитемнестра подходят ближе, и запах вина становится сильнее.
– Ваш отец на охоте, – говорит Леда. Филоноя ерзает на коленях матери, ища удобное положение.
Елена откашливается:
– Мы искали тебя, мама.
– Хм-м, – бормочет Леда.
– Агамемнон избил еще одну служанку, – говорит Клитемнестра, отчетливо произнося каждое слово.
Тишина. Вдруг, к их величайшему удивлению, Леда начинает смеяться. Ее голос эхом разносится по залу, словно бой военного тимпана, а затем гаснет в тишине. Филоноя пугается.
– Я не удивлена, – отвечает Леда наконец. – А вы?
Елена и Клитемнестра обмениваются быстрыми взглядами.
– Нужно отослать его обратно в… – начинает Елена, но Леда перебивает ее.
– Ваш отец его не отошлет, – отвечает она. Ее голос холоден и резок. Она отпивает еще вина, отчего ее губы окрашиваются в пурпур.
– Не отошлет? – спрашивает Елена.
Леда качает головой и гладит Филоною по волосам.
– Кто из богов лучше обращается с луком: Аполлон или Артемида? – спрашивает Филоноя, блуждающая где-то в собственных мыслях.
– Оба, – бездумно отвечает Леда.
– Я хочу стать лучницей, как Артемида, – заявляет Филоноя.
– Так иди и упражняйся.
– Сейчас я устала, – стонет девочка.
– Ты думаешь, Артемида когда-нибудь устает? Думаешь, она жалуется? – Леда повышает голос, ее щеки вспыхивают. Она прилично пьяна. Фыркнув, Филоноя спрыгивает с коленей матери и устремляется прочь из мегарона. Леда подливает себе еще вина. – Ваш отец не отошлет Атридов, потому что они напоминают ему самого себя в молодости.
Клитемнестра собирается возразить, но Елена ее опережает:
– У Тиндарея нет с ними ничего общего.
– Когда-то было. Его единокровный брат Гиппокон изгнал их с Икарием так же, как теперь изгнаны Агамемнон и Менелай.
– Я ничего об этом не знала, – говорит Клитемнестра.
– Тебя тогда еще не было. Когда умер ваш дед Эбал, Тиндарей стал царем Спарты. Но Гиппокон был жесток и завистлив. В гимнасии он вызывал юнцов на состязание лишь для того, чтобы забить их до смерти. Ваш отец говорил, что он всегда был таким, потому что его не любили так, как вашего отца и Икария. Он не был сыном Горгофоны, понимаете? Его родила Эбалу другая женщина.
Клитемнестра мельком глядит на