интенсивного, внутренне неразличимого бытия и события, и, соответственно, в механике «не этиология абсолютно реального, а лишь семиотика симптомов реального, ощутимого человеком». «Человек носит в себе, в своем сердце, ту невидимую, истинно реальную вещь, которая вечна, которая предшествует всякому индивидуальному сознанию, всякому противопоставлению субъекта и объекта, к которой он может, пожалуй, все более и более приближаться путем все большего углубления, … но которую отражающий интеллект, дискурсивно мыслящий в конечных определениях, всегда видит висящей лишь как недосягаемую пограничную мысль на горизонте видимого мира». «Наш очерк антиэмпирической тенденции либмановского взгляда на природу останется неполным, если мы не рассмотрим вкратце два его вспомогательных понятия: понятия силы и цели. Обе эти концепции Либманн ставит на службу своему последовательному стремлению к более упрощенному варианту мировой проблемы. Динамический взгляд, который видит в силах природы движители и основные агенты всех материальных событий и их чувственно ощутимых изменений, – одно из тех понятий, которые он подчеркивает с особой решительностью.
Для него сила – это неизбежное базовое и ограничивающее понятие, с которым оперируют все объяснения природы, к которому должна сводиться вся механика в своей области опыта. Силы – это постоянные причины, без действия которых все случайные причины были бы бессильны произвести изменения; это реальные принципы событий, точно определяемые в зависимости от их интенсивности, поэтому сила и закон – необходимые взаимодополняющие понятия. Законы – это выражение сил, которые всегда и везде имеют одно и то же действие: «Сила – это объективная реальная причина, лежащая в ее естественной природе, для того чтобы закон был действительным. Силы – это причинные призраки, но реальные, а не воображаемые. «Они – тайна природы, но они есть, они действуют – как и многие другие вещи в мире, которые невидимы и тем не менее существуют в действительности». Если мы вспомним, например, о понятиях упругости и тиковой энергии, то перед нами – в полном соответствии со старой аристотелевской идеей динамики – реальная тенденция к действию, присущая самим вещам, которая преобразуется в действие при возникновении внешних условий. Если захотеть, чтобы эта реальная тенденция была субъективной идеей, поскольку она не является воспринимаемым фактом, а лишь интерпретационной гипотезой, то можно забыть, что она является таковой не иначе, чем другие фундаментальные предикаты пространственно-реального, такие как инерция, масса, плотность и т. д. Значение понятия силы для механики атомов заключается еще и в том, что она не может быть осуществлена без этого «необходимого инвентаря научного понятийного аппарата». По определению Либмана, тела – это «наполненные силами пространства, заполненные силами, заполняющими пространство».
Явление