вторая кровать?! – Эрсиль скрестила руки на груди, намереваясь защищать принадлежавшие ей лоскуты того, что общество именовало честью барышни.
– Кровать отсутствует, да. Но я не возражаю, если ты прикорнешь на полу, – небрежно произнес Къельт, утопая в мягкой перине.
Эрсиль здорово возмущала эта его повадка хлопаться на чистые простыни в верхней одежде. Спасибо, изгвазданные сапоги он потрудился снять!
– Нет уж, – заупрямилась Эрсиль, позабыв о гордости: предложение Къельта скоротать ночь на жестких половицах ее сразило. – Коленки подкашиваются, спину ломит, а вы, сударь, спихнули измученную меня с постели.
– Постель широкая, измученная ты, пожалуй, и уберешься. – Къельт оценивающе посмотрел на Эрсиль, сравнивая ее размеры с размерами свободного места.
К щекам Эрсиль тотчас прилил жар. Она терпеть не могла вздорные девичьи треволнения, но совладать с ними было пока ей не по плечу.
– Бесподобно, – сухо проговорил Къельт. – Убивать меня и грубить мне ты не смущаешься, а тут сразу заалела. Вот оно, человеческое воспитание… Не майтесь дурью, миссис Бжобрас. Я построю заслон из котомок и даже оторву от сердца одеяло.
– Сам ты миссис Бжобрас! – рассвирепела Эрсиль. – Надо же, какую непотребную фамилию сочинил! Строй заслон!
Эрсиль надеялась, что благодаря эдакому безрассудству подозрительности у Къельта поубавиться. Он решит, что сломил ее. Неделя-полторы – и ему наскучит следить за ней.
Все было подготовлено, Къельт и Эрсиль обосновались по разные стороны довольно-таки хлипкой гряды из сумок. Эрсиль настояла на том, чтобы лампа горела до утра, и попробовала задремать – бесполезно. Къельт повозился, отчего сумочная гряда размашисто покачалась, и словно бы отошел ко сну. Эрсиль усердно изучала потолок. Она напрягала все внутренние силы, перебарывая соблазн: до чего ж ей хотелось расправиться с Къельтом тишком! Не выдержав, она приподнялась на локте. Высунулась из-за мешка и, наткнувшись на снисходительную улыбку Къельта, с немым стоном упала обратно.
– И за что ты меня невзлюбила? – прозвучал насмешливый голос.
«Да как тебе сказать, дружочек? Прознав о твоем существовании, просто-напросто света белого невзвидела!» – ответила Эрсиль. Мысленно, конечно.
Глава 3. Ветродуй и Сайвильский тупик
Они выскользнули из города, когда еще только-только распалялось на востоке. Караульные, против обыкновения, проявили бдительность и насели на Къельта и Эрсиль: кто? куда? откуда? почему покидают Варди-тэл в такую рань? Объяснялся Къельт, а Эрсиль застыла в отдалении, понурив голову и загородившись капюшоном. Если стражники углядят ее шрам, допроса с пристрастием не избежать. Эрсиль без стеснения окрестили бы воровкой, бандиткой – да кем угодно, ведь ее лицо было обезображено. Люди склонны думать, что уродством небеса карают грешников. И, по мнению Эрсиль, она своим примером это подтверждала.
Через десять минут Къельт