и стариковские причуды. Причуды?! Это не что иное, как привнесенные в настоящий день твои привычки, ценности, взгляды, кажущиеся тебе более человечными, правильными.
А так ли это? Ведь еще никому не удалось показать, что поколения во времени деградируют, а не наоборот. Это большой вопрос. И вряд ли на него есть ответ.
История первая
Мастер
– Добрый день, Мастер! Чудесная погода, не так ли? Я привез вам гостя. Он не только ценитель искусства, но и затеял написать монографию о вашем творчестве. Ему нужно, как воздух, общение с вами. Через час я вернусь.
Сказав это, хозяин лавки, расположенной неподалеку от дома Мастера, схватил за руку сконфуженного Демина и водворил его пред гипнотизирующим взглядом старого Мастера. Слишком старого, чтобы выразить гнев или ненависть, но не потерявшего способность излучать презрение.
Мастер молчал.
Его взгляд из-под редких, длинных, торчащих, как иглы, волос бровей, казалось, насквозь пронизывал гостя Он тихо и бесцеремонно разглядывал его, изредка шевеля губами, и было трудно понять, чего больше в его настроении: благосклонности или презрения.
Хозяин лавки зафыркал и, сославшись на дела, оставив их одних, исчез так же внезапно и бесцеремонно, как и появился.
Мастер нисколько не был удручен подобным поведением хозяина лавки, так как он же был и поставщиком съестного для его кухни, и партнером по игре в нарды.
По-видимому, так уж повелось между ними, без всяких лишних поклонов и тому подобных светских проявлений.
Демин сделал шаг вперед и, как двоечник перед учителем, воскликнул:
– Честное слово, Мастер, я ни в коем случае не хотел вторгаться к вам без приглашения. Я думал, Илья просто представит меня и снова увезет. Мне кажется, у него были самые хорошие намерения. А, впрочем, откровенно, я, быть может, действительно хотел с вами познакомиться. Мне известны ваши картины…
Мастер зашевелился, словно древний слон, просыпающийся в вечерние сумерки. Глаза его ожили. Глубокие морщины, исполосовавшие его лицо, передернулись, казалось, вот-вот он закричит резко и хрипло, как старый брезгливый ворон.
Но когда он заговорил, Демин услышал спокойный, исполненный благородства голос:
– Я не предполагал, что кто-нибудь созерцает мои картины, – старчески слабым, но изысканным жестом он пригласил Демина сесть.
– Вы художник?
– Я преподаю в художественном училище. Работаю над монографией и, естественно, наталкиваюсь на такие вопросы, которые никто, кроме вас, объяснить не может!
– Это почему? Оттого, что я так стар?
– Нет! Оттого, что вас отличает глубокая проникновенность в сущность человека. Работая над монографией, я постоянно мечтал о возможности пообщаться с вами, убедиться в правильности восприятия изучаемых мной произведений. Вашу оценку… мне столь это важно.
Кроме того, вы были в близких отношениях со многими известными людьми,