есть место финансовым вопросам, все-таки строятся определенным образом, разве не так?
– На мой взгляд, если я знаю, что могу построить какие-то позитивные для меня взаимоотношения с человеком только потому, что эти взаимоотношения не лежат в сфере финансов, я бы в них засомневался. Как сказал один умный человек, никогда не работай с теми, кого не хочешь обнять. Деньги – это энергия, выраженная в материальной форме, сама по себе она безликая, это мы навешиваем на нее разные концепции: большие деньги портят человека, если я за что-то плачу, значит, этот процесс автоматически превращается только в финансовую сделку и ничего более, это все концепции, к которым мне не хотелось бы быть причастным. Мне ближе идея о том, что деньги – это своего рода увеличительное стекло, и если навести эту линзу на человека с хорошими намерениями, то все вокруг только счастливы будут.
Журналистка снова заулыбалась, давая себе тем самым время подумать, как бы ответить на такую тираду, однако Александр сменил тактику защиты тактикой наступления.
– А вы сами любите свою работу? Что бы вы делали в мире без денег?
Девушка посмотрела в пол, уголки ее губ дернулись, она с силой сжала микрофон тонкими бледными пальчиками, как будто он придавал ей уверенности, бросила короткий взгляд на оператора, и тот, однозначно интерпретировав ее желание, опустил камеру.
– Наверное, если бы не было денег, не было бы и телевидения.
Она выдавила из себя какую-то скомканную, как неудавшийся блин, благодарность и, погрузившись в свои мысли, направилась к выходу, пару раз споткнувшись с риском упасть с высоты своих красных лакированных туфель, чем ужасно нервировала оператора, который каждый раз готовился ловить ее тело в свободном падении.
Александр долго задумчиво смотрел ей вслед.
– Надо было на фестиваль ее позвать, эх, – с горечью произнес он, когда я подошла ближе.
– Да она сама придет, вот увидишь, все приходят, рано или поздно.
Александр согласился. В это время за стеной рядом с нами послышались голоса, шум передвигаемых по полу предметов, а затем звук поворота ключа в замке. Я оглянулась – в стене оказалась неприметная до этого дверь из двух створок, о существовании которой можно было догадаться только по тонкому вдавленному контуру на белой плоскости. Дверь была метра три высотой и семь шириной, так как, видимо, предназначалась для ввоза декораций или мебели. Наконец она поддалась, створки с шумом распахнулись, и в холл хлынула толпа людей, которая тут же распределилась по пространству, моментально оживив своим присутствием это белое пустынное безмолвие. Большинство из них составляли девушки в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, многие несли за спиной объемные круглые черные чехлы с лямками наподобие рюкзака.
Рядом со мной проплыл тучный мужчина с черным лакированным кейсом, в котором, судя по его размеру, не уступающему габаритам несшего его человека,