Беатрис и, хотя кроме них в комнате никого нет, понижает голос: – Хозяйке гостиницы не пристало играть в азартные игры. Она ужасно смущена этой привычкой и попросила, чтобы я принесла ей оплату сегодня вечером, когда ее мужа и детей не будет рядом.
Найджелус долго смотрит на девушку, и теперь у нее нет сомнений, что он видит ее ложь насквозь – в конце концов, история не слишком хороша. Но при данных обстоятельствах на большее она не способна. И в конце концов не имеет значения, верит ли он ей. Он все равно даст Беатрис деньги и звездную пыль, потому что ему нужно, чтобы она продолжала играть в его игру – по крайней мере, пока что.
Спустя, казалось бы, целую вечность он лезет во внутренний карман своего плаща и достает бархатный мешочек на шнурке. Беатрис наблюдает, как он отсчитывает пять серебряных монет – каждая достоинством в десять астр.
– А звездная пыль? – спрашивает она. – У тебя ведь еще осталось?
По правде говоря, в этом нет острой необходимости, но она чувствует себя немного виноватой из-за сломанного носа Виоли.
Найджелус тяжело вздыхает, но затем лезет в другой карман и вытаскивает маленький стеклянный флакон с мерцающей серебристой пылью. Эмпирей протягивает монеты и флакон Беатрис, но когда она тянется за ними, он кладет другую руку поверх ее руки и ловит в ловушку.
– Считай это одолжением, принцесса, – говорит он.
Беатрис выдерживает его взгляд.
– Как и все остальное, Найджелус, – говорит она ему. – Ты спасаешь меня, спасаешь Паскаля, помогаешь нам добраться до Бессемии, тренируешь меня. Это все одолжение. Мы оба это знаем. Просто добавь это к моему долгу.
Найджелус не отвечает, но отпускает ее руки и позволяет ей собрать монеты и звездную пыль. Она засовывает их в карман собственного платья и отодвигает свой стул.
– А теперь прошу меня извинить, но я неважно себя чувствую и хотела бы хорошенько выспаться, прежде чем мы продолжим наше путешествие на север.
Прежде чем выйти из-за стола, она бросает взгляд на Эмброуза и Паскаля, и они почти незаметно ей кивают – они знают, что нужно делать: любыми средствами удержать Найджелуса за столом в течение следующих двадцати минут.
Когда Виоли открывает дверь, Беатрис быстро окидывает взглядом комнату, чтобы убедиться, что они одни.
– Где Леопольд? – спрашивает Беатрис, не дожидаясь приглашения и протискиваясь мимо Виоли в комнату.
– Помогает мыть посуду, – говорит Виоли, закрывая дверь. Они погружаются в неловкое молчание. Ее нос покрыт черно-синими пятнами, но какой бы сильной ни была боль, она хорошо ее скрывает. У Беатрис складывается впечатление, что это далеко не самое худшее, что пережила девушка.
– Все это рискованно, – продолжает она. – Но со мной Найджелус встречался лично, а Леопольда он знает только по портретам. Мы подумали, будет лучше, если я не буду выходить.
– Уверена, твой нос тоже вызвал бы несколько вопросов, – мягко говорит Беатрис.
Глаза Виоли сужаются.
– Пришла насладиться этим? – спрашивает она, осторожно