Евгений Евтушенко

Со мною вот что происходит…


Скачать книгу

по спине его мурашки

      под формой грозною ползут.

      Несут хозяйки от лоханей,

      от ипподромов игроки

      и то, что кажется грехами,

      и настоящие грехи.

      А где моя исповедальня?

      Куда приду, смиряя страх,

      с греховной пылью, пылью дальней

      на заблудившихся стопах?

      Я позабуду праздность, леность,

      скажите адрес – я найду.

      Но исповедоваться лезут

      уже ко мне, как на беду.

      Чему научит исповедник

      заблудших, совестью больных,

      когда и сам он из последних

      пропащих грешников земных?!

      Мы ближним головы морочим,

      когда с грехами к нам бегут.

      Но говорят, что люди, впрочем,

      вовсю на исповедях лгут.

      А исповедник, это зная,

      и сам спасительно им лжет,

      и ложь уютная, двойная

      приятно нежит, а не жжет.

      Но верить вере я не вправе,

      хоть лоб о плиты размозжи,

      когда, почти как правда правде,

      ложь исповедуется лжи.

      1965

* * *

      Достойно, главное, достойно

      Любые встретить времена,

      Когда эпоха то застойна,

      То взбаламучена до дна.

      Достойно, главное, достойно,

      Чтоб раздаватели щедрот

      Не довели тебя до стойла

      И не заткнули сеном рот.

      Страх перед временем – паденье,

      На трусость душу не потрать,

      Но приготовь себя к потере

      Всего, что страшно потерять.

      И если все переломалось,

      Как невозможно предрешить,

      Скажи себе такую малость:

      «И это надо пережить…»

      10 февраля 1976

* * *

      Есть пустота от смерти чувств

      и от потери горизонта,

      когда глядишь на горе сонно

      и сонно радостям ты чужд.

      Но есть иная пустота.

      Нет ничего ее священней.

      В ней столько звуков и свечений.

      В ней глубина и высота.

      Мне хорошо, что я в Крыму

      живу, себя от дел отринув,

      в несуетящемся кругу,

      кругу приливов и отливов.

      Мне хорошо, что я ловлю

      на сизый дым похожий вереск,

      и хорошо, что ты не веришь,

      как сильно я тебя люблю.

      Иду я в горы далеко,

      один в горах срываю груши,

      но мне от этого не грустно, —

      вернее, грустно, но легко.

      Срываю розовый кизил

      с такой мальчишескостью жадной!

      Вот он по горлу заскользил —

      продолговатый и прохладный.

      Лежу в каком-то шалаше,

      а на душе так пусто-пусто,

      и только внутреннего пульса

      биенье слышится в душе.

      О, как над всею суетой

      блаженна сладость напоенья

      спокойной светлой пустотой —

      предшественницей наполненья!

      1960

* * *

      Я шатаюсь в толкучке столичной

      над веселой апрельской водой,

      возмутительно нелогичный,

      непростительно