много чего написано, – служитель культа поднял книгу, – но я только начал её читать.
– Что ж, – в механическом голосе все услышали жизнеутверждающие нотки, рясоносец поднялся в полный рост и расправил широкие плечи, казалось, что всё его тело, неимоверно устаревшее, наполнилось новой жизнью, – расскажи нам, о чём ты прочёл?
Глава 1. Будни наёмника
Мелито-ди-Порто-Салво.
«Рекрут 4-0-0-1-7-9, войсковая часть fi-1-22», «Рекрут 4-0-0-1-7-9, войсковая часть fi-1-22», – повторял и повторял как мантру в уме паренёк, ступая между развалинами, осторожно всматриваясь в чёрные голодные окна невысоких городских зданий.
Ведь именно эту информацию он мог сообщить, если его возьмут в плен, это то, единственное, что могут проронить его уста. Ни словом больше, ни словом меньше.
Отряд идёт медленно, осторожно, поглядывая по сторонам, рекрут всё сильнее сжимает небольшой автомат, перемотанный бинтами и изолентой, местами ржавый и расхлябанный. Холодный металл сковывает пальцы, холод усиливает напряжённость и дрожь. Изо рта рвутся клубы пара, грудь и бока сжимаются от прохлады, и от далёкого заокраинного громыхания артиллерии. Мальчишки вцепились в дряхлые пистолеты-пулемёты, в раздолбанные пороховые винтовки, как в талисманы. У одного даже есть пулемёт – массивная «дубина», которой можно срезать пару десятков врагов. Но даже он не лишён недостатков. Впрочем, таким оружием вооружено большинство роты, ибо какая эпоха, такая и экипировка.
Перед ними раскинулась широченная большая улица, где из любого угла могли вывалиться засадные отряды и их порешить. Но по сообщениям разведки в этой части городка не должно быть никого, артиллерия согнала всех к югу. Часами ранее она и здесь хорошо поработала – под ногами всё усеяно воронками, бесчисленным количеством кратеров. То и дело попадаются несколько раз четвертованные тела в грудах строительного мусора и распоротых мешках с песком, раньше бывшими укреплёнными точками. Здания, и без того потрёпанные тяжёлыми временами, зияли дырами в крышах, вырванными кусками из стен, а так же телами мирных горожан, которые свешивались с окон, или валялись вперемешку с рассеянными кучами камня, дерева, кирпича и фанеры.
«Бедолаги», – подумал рекрут, смотря на убитых людей… ледяной ужас охватывал душу при одном взгляде в остекленевшие глаза женщин и детей, чьи жизни похитил сумасшедший огонь.
– Йозеф, – пихнул рекрута в плечо большой парень, вооружённый пулемётом, обвешанный латунными лентами, – страшно быть наёмником? А как ты петушился в том кабаке – «да я», «да я». А сейчас смотрю зассал?
– Всё нормально Румо, – покачал головой паренёк, поправляя неудобно нависшую каску. – Я просто в первый раз. И нет со мной сейчас того пива.
Всё неудобно. И пиксельная серо-чёрная форма, и короткие берцы, и бронежилет, затянутый до такой степени, что дышать трудно. Он ёрзает в них, вечно поправляет одежду.
– Понимаю, – усмехнулся пулемётчик, сорвав флягу и отпив, чутким носом рекрут ощутил жёсткий аромат спирта;