это… – еле выговорила заледеневшими губами.
– Он ночевал в таверне и обещал вернуться утром, но его до сих пор нет. Час назад мы отправили в таверну слугу, но там сказали, что Тироль выехал до рассвета. Если он куда-то заехал по пути, то никому об этом не сообщил.
– А… где его родители?
– Прибыли сегодня утром и подняли тревогу.
– Думаешь, он сбежал? – прошептала с трудом. Возможно, Тироль пытался меня полюбить, но не смог.
Грудь разрывало от боли, я еле дышала, но из последних сил держала себя в руках. Не позволяла отчаянию взять верх. Отец пристально смотрел на меня, ожидал истерик и обвинений. Ведь он навязал мне замужество против воли, а теперь, если Тироль сбежал, нам всем грозит позор.
Но нет, я не унижусь до истерики и пустых жалоб.
Во взгляде отца мелькнуло уважение и какое-то другое, незнакомое, тёплое чувство. Что-то изменилось между нами тогда, появился проблеск понимания, намёк на симпатию.
– Надеюсь, Тироль либо куда-то заехал, либо сбился с пути и поэтому опаздывает. – Отец старался меня успокоить, а это само по себе было необычным явлением.
В покои зашла горничная и тут же попятилась при виде хозяина.
– Наряжайте мою дочь и ведите в часовню, – приказал он. – Пусть Шели будет самой красивой невестой Шиана.
Раз отец пустил в ход комплименты, значит, дело плохо.
Меня затягивали в корсет, пудрили и румянили, а я старалась держать себя в руках. Потом мы направились в часовню. Меня закрыли в холодном закутке, из которого было слышно всё происходящее. Гостям объявили о задержке, и до меня донеслись обрывки фраз.
“Жених пропал… Неудивительно… Вы его видели?.. Никакие деньги не помогут… Сбежал”.
Я заткнула уши, чтобы не слышать злые умозаключения безразличных мне людей. Когда досчитала до пяти сотен, появился отец. Вынув пальцы из ушей, я обнаружила, что в часовне стоит оглушающая тишина.
– Шели…
– Тироль от меня сбежал. Я слышала, что говорят в часовне.
– Никогда не слушай, что говорят окружающие, – рассердился отец. – Тироль не сбежал, он погиб на пути к тебе. Слуги нашли его в овраге на опушке леса. Его сбросила лошадь, и он сломал шею. Шели, мне очень жаль!
Моей первой, постыдной мыслью было: “Слава богине, он не сбежал!”, а потом горе обрушилось на меня весенним ливнем.
Задыхаясь, я вцепилась в камзол отца.
– Мне… н-нужно… уйти… сейчас… остаться од-дной…
Я не слышала ничего, кроме гула морских волн. Он нарастал, поглощал меня. Зрение свернулось в тоннель. Моё счастье, мечты, всё моё будущее, моя душа превратились в пепел. Умирая от отчаяния, я надрывалась безмолвным криком, пока меня не поглотила благословенная тьма.
Когда я очнулась, отец прижимал меня к себе. Казалось, он внезапно постарел и сгорбился.
– Держись, Шели! – приказал хрипло.
Я не могла держаться, а главное – не хотела. Да и не за что было. В моей жизни был только один человек, за которого я собиралась держаться, а он погиб.
– Держись! – Отец сжал моё лицо в жёстких,