глазах.
– Его убили аркадяне, – деревянным голосом произнесла Геба.
Она как заворожённая смотрела на синие кудри бога, разметавшиеся по бледно-голубому мраморному полу.
– Ты понимаешь? Его убили смертные!!! – сорвалась на визг богиня.
– Надо похоронить его, – Оля встала и вытерла слёзы, – ты можешь позвать сюда нимф? Ну же! – она прикрикнула на окончательно впавшую в истерику подругу, и та неожиданно послушалась.
Вскоре храм наполнился рыданиями и причитаниями аркадских нимф, явившихся на зов Гебы. Оля тихо вышла и села на берегу осиротевшей реки. Её колотило от холода и потрясения. Рядом опустилась богиня юности, и высушив, наконец, взмахом руки волосы и одежду подруги, угрюмо уставилась перед собой.
– Разве речные боги могут умереть? – задала девушка мучивший их обеих вопрос.
– Могут, – подтвердила Геба, – если их река высохнет. А вот от рук смертных… Такого никогда не было.
– Но почему? Кому он помешал? Его любили, почитали, вон, храм… – Оля непонимающе замотала головой.
– Всех нас почитали. Раньше, – тяжело вздохнула дочь Зевса.
«Вот в чём дело, – подумала Ольга, – если в богов не верят, они могут умереть? Возможно, не сразу, возможно, нужно какое-то время, чтобы божественная сила окончательно иссякла, возможно, сохранившаяся в чьих-то сердцах вера отсрочит конец. Но он всё равно неизбежен». Она посмотрела на подругу и похолодела. У глаз вечно юной Гебы намечались первые морщинки. Значит, догадка верна, и это просто вопрос времени. Как тяжело… И что же тогда станет с этим миром?
– Как же так… А что теперь будет с рекой? – Оля вяло махнула рукой в сторону мутной воды.
– Думаю, через какое-то время восстановится и очистится.
– Но такой одухотворённой, такой необыкновенной она уже не будет!
– Наверное, – согласилась богиня, – но этот мир сможет жить и без нас. И даже процветать.
– Давай возвращаться? Тяжело здесь…
– Да, нам тут больше делать нечего, – Геба встала. – Я ещё должна сообщить обо всём отцу.
Девушка бросила прощальный взгляд на изящный белый храм и тоже поднялась. Она ясно понимала, что больше сюда никогда не вернётся.
Давящая тишина, царившая на Олимпе, уступила место тревожным возгласам и рыданиям. Значит, и здесь что-то случилось, пока Оля с Гебой были в Аркадии. Переглянувшись, они поспешили к месту событий.
Этим местом оказался покосившийся дворец Аполлона. Кифаред[9] безуспешно пытался успокоить муз. Хрупкие покровительницы искусств наперебой жаловались своему предводителю – и опять на смертных.
– …обозвать распутницами! Как они посмели! – возмущалась оскорблённая Мельпомена.
– …дьявольское пение! Представляете? – вторила ей Полигимния.
– …а потом они разбили наши инструменты! – продолжила Терпсихора.
– …нам пришлось бежать, – утирала слёзы Эрато.
– …бедный Пегас! – заламывала руки