их брачной жизни, и неплодство Анны не разрешилось. Это общее всем праведникам Ветхого Завета неудовлетворяемое желание скорейшего пришествия в мир Мессии и вместе с тем грустное убеждение в безучастии своем в общих целях и надеждах народа причиняли Иоакиму и Анне тем сильнейшую скорбь, что они приблизились к старости. По религиозным чувствам, по тягости народного мнения, по сиротству их теплого сердца это горе было велико и тяжело для них; но праведные безропотно и со смирением переносили его, стараясь еще с большей ревностью угодить Богу твердым хранением Его закона. Впрочем, при всей кротости и преданности воле Божией святые супруги не могли иногда не огорчаться тем пренебрежением, какое нередко приходилось им терпеть от соотечественников за их бесчадие.
При одном случае это пренебрежение, высказанное всенародно, глубоко огорчило благочестивого Иоакима и повергло его в безутешное состояние. В один из великих праздников св. Иоаким, как точный исполнитель закона, пришел со своими соплеменниками в Иерусалимский храм с намерением принести по обыкновению своему сугубую жертву Господу и представил ее, быть может, еще более с чистым и теплым чувством, чем все другие. Но каково же было удивление праведного мужа, когда некто Рувим стал презрительно отклонять приношение его, говоря: «Зачем ты прежде других желаешь принести дары свои Богу? Ты недостоин этого как бесплодный». Этот неожиданный упрек поразил сердце праведника. Ему представилось, что, может быть, он точно до такой степени грешен, что гнев небесный справедливо преследует его, наказывая бесчадием.
Эта мысль отняла у Иоакима всю бодрость, он вышел из храма в глубокой скорби. «Увы! – говорил он. – Всем ныне великий праздник, а для меня лишь время слезных сетований». Чтобы найти себе хотя малое утешение, что, может быть, пример бесчадства его не единственный, он из храма пошел посмотреть родословные двенадцати колен. Но удостоверившись здесь, что все праведные мужи имели потомство, и даже столетний Авраам не был лишен этого благословения Божия, Иоаким еще более опечалился и не хотел возвращаться домой, а отправился в дальнюю пустыню – в горы, где паслись стада его.
Сорок дней провел он там в строгом посте и молитве ко Господу, призывая на себя Его милосердие и омывая горькими слезами свое бесчестие в людях. «Не вкушу пищи, – говорил он, – и не возвращусь в дом мой! Молитва и слезы будут мне пищей, а пустыня домом до тех пор, пока услышит и посетит меня Господь Бог Израилев! Боже отцов моих! – молился скорбящий Иоаким. – Ты дал сына праотцу Аврааму в старости: удостой и меня благословения Твоего! Дай плод моему супружеству, чтобы я хотя в преклонных летах мог назваться отцом и не был отверженным от Тебя, Господа моего!»
Между тем слух о происшедшем с Иоакимом в Иерусалиме достиг благочестивой Анны, оставшейся дома. Узнав подробности, а также и то, что Иоаким удалился в пустыню и не хочет возвращаться домой, она предалась неутешной скорби. Считая себя главной виновницей постигшего их