жуткая головная боль, а также – панический ужас задохнуться, какой бывает у погружённого в воду человека, который почувствовал, что запас для дыхания на исходе. Видимо, обеспокоенный мозг, решивший что он находится при смерти, начал рассылать панические сигналы по всему телу. Я выпучил глаза, пробуя вскочить, и все мои мышцы напряглись от ног и до шеи. Но сил встать у меня не было. Только боль в голове. Сперва резкая, затем неприятная и тянущая. Я начал быстро дышать, из-за чего накатила тошнота, а в глазах поплыли тёмные пятна. В этот момент я даже близко не понимал, где нахожусь, и что происходит. И вообще – жив ли я.
Попробовал пошевелить рукой. На удивление – она поддалась. Я физически ощущал присутствие конечностей, которые не только болели, но ещё и немели, как после анестезии. Тем не менее, мне удалось приподнять кисть руки и сжать пальцы. Движение мышц отозвалось жжением и болью. Это хорошо, подумал я. Значит, физическое тело ещё на месте. Лишь бы только не оказаться инвалидом, прикованным навеки к больничной койке! Вот этого точно не нужно. Провёл кончиками пальцев по простыне. Шершавая, в мелких катышках, плотная. Похоже, что и накрахмалена изрядно. Или материал такой… точно, материал. Узнаю по тактильной памяти больничное тряпьё отвратительного качества. Спустя секунду я понял, что тело моё горит и мне ужасно некомфортно находиться на кровати. Очень хотелось в этот момент оказаться в прохладной ванне – кожа будто иссохла после ожога, хотя я готов был поклясться, что у меня не было возможности обжечься нигде, по крайней мере на это указывали обрывки моей памяти. Левая рука слушалась плохо, и я ей шевелить практически не мог. Ноги… ноги онемели, да. Кровь ушла из них в область таза, как я быстро догадался. Это означало только одно: обе ноги подвешены на петлях и не лежат на кровати. Что же получается, я обе пятки переломал? Или что-то и того хуже? Мысленно пробежался по всему телу, пытаясь понять, какие ещё сюрпризы мне уготованы. Ввиду невозможности двигаться и жара по всей коже, а также накатывающей боли с ног до головы, сделать это было возможно только одним способом: сконцентрировать луч внимания и пройти всё сантиметр за сантиметром, вслушиваясь в ощущения и стараясь ничего не упустить. В то же время я попробовал открыть глаза, и у меня это сразу не получилось. Веки были будто слеплены между собой. Я начал тяжело и часто дышать, пытаясь справиться с паникой, и в какой-то момент мне удалось открыть один глаз. Следом за ним – и другой. Видимо, в процессе моего пребывания в бессознательном положении глаза обильно выделяли слизь, из-за чего веки слиплись от застывшего ревума. Перед глазами поплыла мутная картинка, словно я взирал на мир через окошко из слюды. А затем пришла ужасная боль в голове, и я начал звать кого-то, кто мог бы мне помочь. Крикнул, насколько хватило сил, и крик мой еле вырвался из пересохшего обожжённого горла вместе с сипом и свистом. Но этого оказалось достаточно, чтобы через несколько секунд перед моим взором появился силуэт женщины в белом, и склонился надо мною.
– Мария,