И раз старики не выделили мне и ланя, заплатишь ты. В последнее время в мире смертных появилась новая мода: продавать низвергнутых. Конечно, обычно на помост попадают самоучки-недозаклинатели, в крайнем случае, проштрафившиеся или предавшие наставника ученики… Но кого теперь это волнует? Вряд ли старейшины заме…
Какие долгие и многосложные речи. Ослабленное и лишенное ци тело не выдержало – я потерял сознание.
В следующий раз я очнулся в повозке. Она тряслась и скрипела, до меня доносился звонкий цокот копыт. Нос уловил запах изысканной еды, и желудок свело болезненным спазмом.
– Даже интересно, кто тебя купит. И для чего. – Палач говорил обыденно, будто беседовал со мной о погоде. – Богатая вдовушка – как красивого и престижного питомца на подушечку – или старый извращенец, любитель юной плоти. На пару ночей тебя хватит, а дальше сладострастцу и не надо, таким быстро наскучивают дорогие игрушки. Не повезло тебе. Богатые женщины любят постарше и покрупнее. Ты же рано перешел на уровень бессмертных, ах, какой талант… был.
– Мне все равно, – ответил я и понял, что это мои последние слова в мире бессмертных. Но правдивые. Я уже умер, какая разница, что будет с этим телом дальше?
Голос палача, запах трапезы, тряска и пыль – все стало уплывать в серую дымку небытия. И я с облегчением позволил себе провалиться в беспамятство вслед за ней.
Увы, навсегда остаться за серебряной гранью мне не дали. Сначала рабский барак у рынка, потом помост – где я должен был иметь «товарный вид». А значит, находиться в сознании. Под нос сунули отвратительно пахнущую бутылку, и от вони глаза непроизвольно раскрылись.
Мало того, запах оказался настолько пробивающим, что пришлось сморгнуть слезы.
– Хм, давайте его вуалью прикроем, достопочтенный господин небожитель, чтобы подогреть интерес толпы.
Чьи-то шершавые пальцы провели по скуле, и я еле удержался от желания отшатнуться. Нет… я уже решил… мне все равно. Пути назад нет.
– Я рассчитывал отвезти его на элитный рынок в столицу, где есть надежные посредники, которые знают, как преподнести покупателям подобный товар. Но поскольку, достопочтенный торговец, срочные дела призывают меня вернуться на пик, я обременяю тебя этой работой. Делай, как считаешь нужным.
Гул в ушах стал оглушающе сильным, звуки внешнего мира пробивались к сознанию с трудом. Голос палача исчез, остался торговец и…
…меня выставили на помост и продали. Все, что я вычленил из какофонии звуков, – звонкий мальчишеский крик. Чем-то он напоминал возгласы младших учеников и вызвал приступ горькой ностальгии.
«Значит, старый сладострастец мне не грозит», – только и успел подумать я, прежде чем тело вновь попыталось умереть. Если бы я знал… насколько все хуже, постарался бы раздробить кости, упав с проклятого помоста и приложившись виском о камень!
Я думаю, что почувствовал бы меньшее унижение, купи меня любительница молодого мяса. Тогда меня не стали бы перекидывать через плечо и бежать, мотая, как куль с рисом. При этом шум молодых голосов