Ле Кур Гюйо попал в плен. Разбив все противостоящие войска, не проиграв ни одного боя, Суворов победоносно вышел из Швейцарии. «Русский штык прорвался сквозь Альпы», – записал он.
Все участники похода признавали, что лучшая армия Европы была побеждена Суворовым вовсе не благодаря обычной военной науке, в которой французы не уступали великому полководцу. А благодаря её сердцевине, сформированной Суворовым, которую остальная Европа ещё долго не сможет вычислить, а в русской армии многие забудут. Начиная с генералов штаба все солдаты Суворова приняли сознательное решение любой ценой разгромить врага. Полководец детально изложил им ситуацию и получил ответ:
«Отец наш Александр Васильевич! Мы видим теперь и знаем, что нам предстоит. Но ведь и ты знаешь нас… Все перенесем и не посрамим русского оружия. А если падём, то умрем со славою. Мы русские! Клянемся в том пред всесильным Богом!» – «Надеюсь! Рад! – ответил Суворов. – Помилуй Бог, мы русские! Благодарю, спасибо! Разобьем врага! И победа над ним, и победа над коварством будет! Победа! С Богом!»
Старшим генералом, отвечавшим Суворову, был прибалтийский немец Вилим Христофорович Дерфельден. Нам эти речи на военном совете в Муттенской долине передал чистокровный грузин князь Пётр Иванович Багратион. Все они, пройдя школу Суворова, искренне ощущали в себе русский дух – ту высокую духовность, значение которой полководец осознал ещё в молодости, сражаясь с пруссаками и поляками. «Одна лишь сила воли русского человека, с любовью к Отечеству и Александру Васильевичу могла перенести всю эту пагубную напасть», – утверждал Багратион.
Лучшую армию Западной Европы разгромили не отчаянно храбрые варвары, а европейские солдаты, превосходящие противника духом. Значение победы Суворова над Европой поняли тогда все смыслящие в военном деле люди. Первый из плеяды лучших революционных полководцев, Моро, говорил: «Суворов есть один из величайших генералов. Никто лучше его не умел воодушевлять войска, никто не соединял в себе в высшей степени качеств военачальника». Такого же мнения о Суворове были талантливые французские генералы Массена и Макдональд. Массена признал, что с радостью отдал бы все свои виктории за один Швейцарский поход Суворова. На другой стороне Ла-Манша «великими и блистательными подвигами» Суворова и его духовными качествами восхищался лорд Горацио Нельсон. Лично знавший полководца национальный герой США Джон Поль Джонс ставил «величайшего воина» Суворова в ряд с Александром Македонским, Ганнибалом, Цезарем, Густавом Адольфом и Фридрихом Великим.
Джонсу принадлежит едва ли не самая глубокая среди современников характеристика Александра Васильевича: «Это был один из немногих людей, встреченных мною, который всегда казался мне сегодня интереснее, чем вчера, и о котором завтра я рассчитывал – и не напрасно – открыть для себя новые, еще более восхитительные качества. Он неожиданно храбр, безгранично великодушен, обладает сверхчеловеческим умением проникать