что еще, по-твоему?! – развел руками Толик. – Мы его закончили, и происходит… это! Сон! С ней! Запомнил каждое слово! И, слушай, слушай, пленки… они не испортились за все время! Не размагнитились! Вот мать его! Сука! Точно они! Сука! Слушай, я не схожу с ума, сам все видишь. Или спишешь на перепады напряжения именно рядом со мной, на хер?!
– Я верю! Просто пытаюсь понять… Фильм не проклят. Мы прекрасно проводили время и…
– Но вот сейчас, сразу после того, как мы выложили его, происходит это! И она мне снится! И сраные бессмертные кассеты… Классический сюжет для ужастика, нет? Спусковой крючок для проклятия, порчи или чего там!
– И на хера ей нас проклинать?!
– Да, может, не нас. Просто злость! Слушай, она же самоубийца… Сука! Я! Не! Знаю! Понятно?!
Василий принялся ходить взад-вперед.
– Я боюсь… – продолжал Толик. – Дальше ведь собака, да? А потом…
– Нет! Фильм удалил?
– Ты спрашиваешь?! Первым делом. С Ютуба, с жесткого диска, с флешки. Так… Надо это и у тебя потереть.
Василий кивнул:
– И файлы в ателье. И пленки. Сожжем их.
– Да… Да… Поехали. Быстро.
В комнате раздался лай.
Собака вышла из тени прихожей, встряхнулась, обнажила белоснежные клыки и низко зарычала. Ее глаза были совершенно черными, цветом почти сливались со шкурой.
Собака сделала шаг.
Василий отступил, запутался в ногах, упал. Толик закрыл лицо руками и плакал.
Собака подошла к Василию, гавкнула прямо в лицо, из пасти несло паленым мясом, дымом, водкой.
Василий не пошевелился, стиснул зубы и, сдерживая стон, смотрел в ее глаза. В одно мгновение его выдернули из обычной жизни в фильм ужасов, но вместе с этим глубоко внутри он осознал, что ждал этого момента, знал, что все дороги, суммы всех ошибок, все фрагменты и несобранные льдинки должны привести сюда, к холодному дыханию псины, к ее немигающему взгляду.
По хребту бежало электричество, в животе тянуло, Василий отполз, собака шагнула следом.
Псина нависла над ним и гавкнула громче, на лицо капнули ледяные брызги слюны, в ее глазах запылали оранжевые огоньки.
– Она хочет, чтобы ты ушел, – тихо сказал Толик. – Со мной все. Беги. Лай прогоняет чужих. Она гонит тебя…
«Спасибо, без тебя, на хер, не догадался бы», – подумал Василий, поднял дрожащую руку и… кончиками пальцев дотронулся до морды собаки. С криком отдернул.
Шерсть была горячей, показалось, что он сунул пальцы в костер.
Собака зашлась диким лаем. Но не кидалась. Стояла на месте. В глазах-окнах плавали картинки, сменялись одна другой, как в слайд-шоу. Вот Лена падает на бетонный пол рядом с Вовкой, с лестницы валит дым, огонь пока не виден, но уже…
Василий медленно встал и пососал обожженные пальцы, посмотрел на плачущего Толика:
– Собака лает, караван… Толь, где ключи?
– А?..
– Очнись, твою мать! Где ключи от машины?! Я поведу. Что-то мне подсказывает, это добро пойдет за нами…
– Ты… Я… Уходи!
– Лай прогоняет чужих, помнишь?