ему не доставало, как и воли. Как пишет Жильбер-Шарль Пикар, Нерон дрожал по всякому поводу – сначала перед матерью, потом перед своими воспитателями, наконец, перед сенатом, народом, армией, зрителями в театре, судьями на состязаниях, рабами и женщинами. Легенда утверждает, будто Нерон убивал удовольствия ради. Но это неправда. Он убивал потому, что боялся. Матери он страшился и одновременно восхищался ею. Мало-помалу он ограничил ее власть, которую она сама себе предоставляла. Но Агриппина не желала мириться с этим. Чтобы возвратить себе былую власть – материнскую и императорскую – она не остановилась даже перед тем, чтобы отдаться сыну. Это не могло остаться незамеченным, и вскоре весь Рим узнал об их противоестественной связи. Сойдясь с недругами сына, она вновь затеяла интриги и стала готовить заговор против императора. Но Нерон успел опередить ее. «В конце концов, – пишет Тацит, – сочтя, что она тяготит его, где бы ни находилась, он решает ее умертвить».
На сей раз никто из историков не пытался оправдать Нерона. Нисколько не умаляя его вину, они объясняли, что таковы были нравы того времени. А римляне, всегда сурово осуждавшие кровосмешение, ничуть не возмутились, узнав об убийстве Агриппины. Напротив, сенат даже поздравил Нерона с ее смертью.
Император Нерон
Если верить латинским авторам, однажды, после грандиозной попойки, он велел поджечь Рим с четырех сторон, а сам наслаждался «великим пламенем, напоминавшим крушение Трои». Вину за это преступление он без зазрения совести возложил на маленькую колонию христиан, проживавших в Риме. Точно известно, в то время, когда разразился пожар, Нерона в Риме не было. Он находился на побережье, в Антни, что в 50 км от Рима. Быть может, он отдал приказ о поджоге города неделей раньше? В таком случае, неужели ему не хотелось лично проследить за осуществлением столь хитро задуманного плана?
Выходит, Нерон, страстный собиратель бесценных сокровищ, поджег город, лежавший у подножия его дворца, рискуя, что загорится и его собственный дом, битком набитый всякими ценностями, как, впрочем, оно и случилось? В конечном счете все предположения относительно этого основаны на сообщении Плиния, утверждавшего, что в Риме были вековые деревья, которые «простояли до пожара, случившегося при принцепсе Нероне». И ничего более.
Самым удивительным в этой истории кажется отношение римлян к происшедшему. После пожара они восторженно приветствовали Нерона, который после бедствия был сам не свой. Если бы население было убеждено в виновности императора, неужто оно стало бы его восхвалять?
Как бы то ни было, а в империи зрело недовольство – вместе с чернью роптали и патриции, которых особенно раздражали помпезные выступления Нерона в цирке и амфитеатре.
Первый заговор, зачинщиком которого выступил Пизон, один из приближенных императора, был Нероном раскрыт. Карая заговорщиков, он пролил потоки крови. Среди несметного числа его жертв оказались Петроний, Трасей, Сенека, Оукан.