кемпер, – сказал Скелли. – Теперь я могу идти?
– Погоди секунду. Тут вот в чем дело – я уезжаю, а ты бы потом начал звонить мне и не застал бы. Хотел, чтобы ты знал.
– Ну и что? Позвонил бы кому-нибудь другому. Черт, Мардер, ты же мне не мамочка.
– Другому? Кому? Хочешь сказать, у меня есть дублер? Бог ты мой, что ж я раньше-то не знал, а то ты мне уже – сколько там? – сорок лет очки втираешь. Я бы тогда тебе сказал: «Отвали, Скелли. Сейчас три утра, звони-ка номеру два».
Скелли с минуту помолчал, потом спросил:
– Ну так зачем тебе кемпер? Туристом решил заделаться?
Он как будто протрезвел усилием воли – знакомая картина.
– Да. Всю жизнь мечтал ездить по заповедным местам и встречаться с интересными людьми.
– Отлично, Мардер. Мне нравится, как ты потихоньку превращаешься в старого пердуна. Купи еще себе штаны без ремня, одежду поярче. И пластмассовую шляпу. Только ничего особо не изменится: ты и в молодости был как старый пердун.
– Рад, что ты одобряешь. Тебя домой подкинуть или до ближайшего салуна?
– До салуна, будь так добр. Махнешь вот отсюда по Сорок четвертой, а на Девятой авеню как раз «Махоуни».
Мардер последовал его указаниям. Немного спустя Скелли спросил:
– Ну и долго планируешь путешествовать?
– Не знаю, – ответил Мардер. – Какое-то время. Страна у нас большая.
Он остановился у бордюра перед тускло освещенным маленьким баром и протянул другу руку. Тот пожал ее.
– Пока, Патрик.
Скелли как-то странно, с чуть заметной улыбкой посмотрел на него.
– Ну да, увидимся еще. Счастливого пути, и будь любезен соблюдать ПДД.
Потом он выбрался из машины и перешел дорогу. И после этого прощания Мардер как никогда остро ощутил, что прежняя его жизнь и в самом деле закончилась, – острее, чем когда оставил свой дом и профессию, чем когда прощался с собственным ребенком. А может, и не закончилась. Это уже зависело от Скелли.
2
Утром Мардер приготовил яичницу с беконом, поджарил мягкий бублик и нацедил себе полный кофейник. Он всегда старался, чтобы его кухня была максимально удобной и чтобы в ней имелось все необходимое, и теперь торжественно пообещал себе, что не будет по ней скучать, хотя и знал – будет. Позавтракав и выпив пару чашек кофе, он слил остатки в термос. Мардер отправлялся в путь налегке, но ему все равно потребовалось несколько рейсов, чтобы перенести вещи в прицеп. Винтовку и кейс с пистолетами он убрал в гардероб в основном отсеке, сумку положил в верхний шкафчик, запер все и пошел за ноутбуком, деньгами и голубой керамической урной, в которой хранился прах Марии Соледад Беатрис де Аро д’Арьес-и-Касальс, или просто Чоле Мардер – под этим именем ее знали в Нью-Йорке. Урну он разместил в ящике комода и обложил полотенцами, чтобы не каталась. Постельные принадлежности отправились в спальный отсек. К этому времени начало светать: грохотали мусоровозы, где-то вдали завывала сирена, небо над манхэттенскими ущельями наливалось синевой. Хороший день для поездки.
И