тишина, ласковая прохлада навевали мысли о доме, родителях, речке… Природа была в утренней неге. Все ещё отдыхали и не верили, что через несколько часов на этом холмистом зелёном поле будет гореть и поливаться кровью ЗЕМЛЯ…
Кто-то постучал по броне. Мы вылезли из танка.
– Что – самые работящие? Пошли есть, пока каша не остыла! – позвал нас пулемётчик Сашка.
Ели медленно. Поглядывали на хмурое небо. Ковыряли в котелке. Предчувствие жаркого боя сверлило виски. Волнение и тревога были заметны на лицах. Но всё как-то разом исчезло, когда прозвучала привычная слуху команда:
– По машина-а-ам!
Рёв моторов, гарь заполнили уютный берёзовый лес. Соблюдая боевой порядок, стальные кони с красными звёздами вышли из лесного укрытия. Изрезанная оврагами и заросшая высоким кустарником местность затрудняла видимость и вынуждала механика постоянно маневрировать. Впереди длинный пологий спуск, а за ним крутой подъём.
– Виталька! – сказал Николай Борисович. – Давай включи пониженную и уйди левее. Иначе мы из-за этих кутов ничего не увидим.
Впереди идущий танк влез на вершину холма. Но что это? Дрогнул, его охватило пламя, и он разгорающимся факелом стал беспомощно сползать на нас.
– Механик! Вправо! – прозвучала команда. Но наша машина дёрнулась и встала.
Я прильнул к прицелу. «Неужели всё?» – пронеслась мысль. Огненный шар полз на нас, увеличиваясь в размерах.
– Спокойно, Виталий Петрович, запускай двигатель и правый рычаг на себя. – Голос командира звучал тихо, но звук, как стальной нож, резал воздух.
Двигатель взревел. Ушли! Буквально в паре метров от нас сползла подбитая тридцатьчетвёрка. Беда миновала. Наш танк влез в густые кусты и поднялся. То, что мешало, стало нашей защитой. Слева, справа, опять слева! Один за другим разрывались снаряды, звонко осыпая броню осколками. Кустарник перед нами был срезан огненной косой. Он больше не заслонял обзор и не укрывал нашу боевую машину.
– Вот они, хвалёные «Тигры»! – услышали мы голос командира в наушниках.
По холмистому полю стеной ползли пятнистые монстры. Они изрыгали пламя из дальнобойных пушек с увесистым дульным тормозом. Несколько наших танков горело на холме.
– Вперёд! Вперёд! Слышишь меня, Виталька, вперёд!
– Есть вперёд, товарищ сержант!
Мы неслись навстречу врагу, оставляя за собой большие столбы пыли. Наша скорость не давала возможности фрицам прицельно бить по нам. Маневрируя на ходу, наш батальон, как нож в масло, вошёл в боевые порядки немцев. «Тигры» лишились преимущества – мощности пушек и непробиваемой лобовой брони. Мы же получили возможность бить с близкого расстояния в уязвимые места тяжело бронированных монстров: в борт, по ходовой части, в двигатель.
– Стоп, машина! Слева по борту враг! Ваня, бронебойным! – скомандовал мне командир.
Я развернул башню и с близкого расстояния влепил почти в центр немецкого креста. Немец остановился, и его ствол стал разворачиваться в нашу сторону.
– Ваня,