Я боялась, что меня не возьмут, потому что в детстве часто болела, и косточка, как моя мама говорила, была слабая. Из-за этого меня другие дети обижали маленькую. Потом, если в доме, кроме той девчонки, которая уходила на фронт, никого больше из детей нет, тоже отказывали, так как нельзя было оставлять одну мать. Ой, наши мамочки! От слез они не просыхали… Они ругали нас, они просили… Но у меня еще были две сестры и два брата, правда, все намного меньше меня, но все равно считалось. Тут еще одно – из колхоза все ушли, на поле некому работать, и председатель не хотел нас отпускать. Одним словом, нам отказали. Пошли мы в райком комсомола, и там – отказ. Тогда мы делегацией из нашего района поехали в обком комсомола. У всех был большой порыв, сердца горели. Нас опять отправили там домой. И мы решили, коль мы в Москве, то пойти в ЦК комсомола, на самый верх, к первому секретарю. Добиваться до конца… Кто будет докладывать, кто из нас смелый? Думали, что тут-то точно одни окажемся, а там в коридор нельзя было втиснуться, не то что дойти до секретаря. Там со всей страны молодежь, много таких, кто побывал в оккупации, за гибель близких рвались отомстить. Со всего Союза. Да-да… Короче – мы даже растерялись на какое-то время…
Вечером все-таки добились к секретарю. Нас спрашивают: “Ну, как вы пойдете на фронт, если не умеете стрелять?” Тут мы хором отвечаем, что уже научились… “Где? Как? А перевязывать умеете?”. А нас, знаете, в этом же кружке при военкомате районный врач учил перевязывать. Они тогда молчат и уже серьезнее на нас смотрят. Ну и еще один козырь в наших руках, что мы не одни, а нас еще сорок человек, и все умеют стрелять и оказывать первую медицинскую помощь. Сказали: “Идите и ждите. Ваш вопрос будет решен положительно”. Какие мы возвращались счастливые! Не забыть… Да-да…
И буквально через пару дней у нас были повестки на руках…
Пришли в военкомат, нас тут же в одну дверь ввели, а в другую вывели – я такую красивую косу заплела, оттуда уже без нее вышла… Без косы… Постригли по-солдатски… И платье забрали. Не успела маме ни платье, ни косу отдать. Она очень просила, чтобы что-то от меня, что-то мое у нее осталось. Тут же нас одели в гимнастерки, пилотки, дали вещмешки и в товарный состав погрузили – на солому. Но солома свежая, она еще полем пахла.
Весело грузились. Лихо. С шуточками. Помню, что много смеялись.
Куда едем? Не знали. В конце концов для нас было не так и важно, кем мы будем. Только бы – на фронт. Все воюют – и мы. Приехали на станцию Щелково, недалеко от нее была женская снайперская школа. Оказывается, нас туда. В снайперы. Все обрадовались. Это – настоящее. Будем стрелять.
Стали учиться. Изучали уставы – гарнизонной службы, дисциплинарный, маскировку на местности, химзащиту. Девчонки все очень старались. С закрытыми глазами научились собирать и разбирать “снайперку”, определять скорость ветра, движение цели, расстояние к цели, ячейки копать, ползать по-пластунски –