кроме «ничего из этого все равно не выйдет, пусть мирится с Ксенией, женится на ней, заводит сто одинаковых детей и выкладывает их в инстаграм*».
– Еще раз, – сказал Гоша. – Серия 46 06, номер повтори.
– 666… – начала я, и тут в дверь громко постучали.
Сестра Антонина сорвалась с места, как годовалый щенок, и побежала открывать.
– Наверное, горничная, – предположила я и села на кровать. – Или террористы. Или черт.
– 666, – ровным голосом подбадривал меня Гоша. – Дальше?
– Дальше – тишина! – радостно возвестил Боря, поставив на стол картонку с четырьмя стаканчиками кофе и торт «Наполеон» размером с Францию.
Из-за спины у него выглядывала сияющая Антонина, в руках держала, будто кубок, вазочку с клубникой.
– Без меня кофе пить собрались, совсем с ума сошли, – укорил Боря и протянул мне один из стаканчиков. – На, это кортадо. Двигайся, давай.
И приобнял меня слегка, бережно так, чтобы я, двигаясь, не свалилась с кровати. Сел рядом. Мне стало жарко – хотя до этого я дважды просила Гошу выключить или хотя бы убавить кондиционер.
– Кор-ртадо! – произнесла Антонина с максимально испанским акцентом. – Как ты его только нашел в Краснодаре в десять вечера?
– О, и «Наполеон», кажется, домашний, – заметил Гоша. – Где взял?
– У Зинаиды, – пожал плечами Боря. – Позвонил, мне быстренько сделали и привезли.
– Быстренько, – фыркнула Антонина. – Тебе явно не знакома технология производства «Наполеонов».
– А тебе явно не знакома Зинаида, – парировал Боря. Но уточнять ничего не стал.
Впрочем, мы все давно привыкли, что в каждом городе у Бори по зинаиде, и все они творят какие-нибудь гастрономические чудеса.
– Клубнику, которую Зинаида быстренько вырастила, на «Наполеон» выкладывать? – спросила Антонина деловито.
– Конечно! – кивнул Боря. – Правильный «Наполеон» должен быть с клубникой.
– И с миндальными лепестками, – добавил неожиданно Гоша. – Блин, сайт завис. Придется заново все данные вводить.
– Миндальные лепестки у меня в куртке поищи, – крикнул Боря Антонине в коридор.
– Нашла! – тут же отозвалась она. – И нож тоже нашла, порежу клубнику. Жозефина Геннадьевна, иди сюда, поможешь.
Я вздохнула, встала, отделилась от Бори. Сделала глоток кофе. Божественно, конечно.
– Чей же это хитрый план? – спросила я сестру Антонину шепотом, пока она совершенно не подозрительно заталкивала меня в ванную.
– Мой! – скомандовала она и сунула мне клубнику. – Клубнику мой. И воду погромче включи.
– Я понимаю, что ты делаешь, – вздохнула я. – Борю позвала. Купидонишь.
Когда-то я так же скупидонила их с Гошей. Они тогда расстались и никак не могли сойтись обратно, потому что тупили. Я пригласила Антонину на вечеринку, не сказав, что это Гошин день рождения (придумала Великий праздник водружения люстры, сестру это совершенно не смутило), и вот теперь эти двое счастливо едут в Ялту через Симферополь.
– Прости,