это, потому что люблю Рождество и решила, что так будет весело. Но, честно говоря, я всегда стеснялась их надевать. Возможно, это первый и последний раз. И сделала я это потому, чтобы ты знал, что я отношусь к своим обязанностям эльфа очень серьезно. Действительно серьезно.
– О’кей, в таком случае убери это подальше.
– Ладно. – Она запихивает шапку в рюкзак. – Тогда будем держаться подальше от мест, где много огней.
Она подмигивает. Она не похожа на Белл, которую я знал в университете. Эта Белл мне нравится больше. Она не такая издерганная и отчужденная.
– Есть еще какие-нибудь рождественские фобии, о которых мне следует знать?
Мы направляемся к кассе, где сидит особа, облаченная в викторианское платье.
– Да, сейчас… Спасибо, – говорю я контролеру, который гасит наши билеты и показывает, куда двигаться дальше. – Во что ты меня втянула?
– Не переживай. Давай-ка сначала закроем тему с фобиями.
Не нравится мне эта улыбка. Если в итоге я буду вынужден принять участие в какой-нибудь историко-рождественской пантомиме, ее эльфийские дни будут сочтены. Я кину ее за борт, а там уж как решит река Эйвон. Я бросаю на Белл выразительный взгляд – пусть знает, что ходит по тонкому льду. Она ухмыляется.
– Ладно. Существует дорофобия, при которой люди ненавидят получать подарки. Дорофобы не могут справиться с социальной тревожностью из-за того, что на них в этот момент смотрят, – продолжаю я.
– Это мне понятно.
– Правда?
– Я расслаблена, если мне очень комфортно с человеком или м-м… как ты раньше помнишь, когда была под кайфом, а в остальных случаях моя социальная тревожность зашкаливает. Мне приходится уговаривать себя пройти через какие-то социальные ситуации, потому что я не хочу, чтобы меня контролировали. Думаю, поэтому лучше всего я чувствую себя дома, занимаясь шекспировским проектом. Я не просто реагирую на социальные сигналы, а всегда задаюсь вопросом, адекватно ли это делаю. Так что верно, даже получая подарки, я переживаю, а вдруг я отреагировала не так, как ожидалось. Не пойми неправильно, я люблю подарки и скорее готова испытать неловкость, чем навсегда их лишиться.
– Вау.
– Твое «вау» наводит меня на подозрения, что я выставила себя дурой.
– Ты…
Я осекаюсь. Я собирался сказать, что-де ты стояла, переливаясь огоньками, а сейчас переживаешь о том, что могла выставить себя дурой. Но она только что открылась мне, рассказав о своей социальной тревожности, и это прозвучит бестактно. Еще я понял, насколько ей было дискомфортно с этими огоньками и как я ошибался насчет Белл, которую, как мне казалось, знал.
– У тебя нет оснований для беспокойства. Извини. Хочешь еще что-нибудь узнать про фобии, рождественский эльф?
Она с улыбкой кивает. Я прощен.
– У меня есть кристогенниатикофобия, что неудивительно… – Я снова делаю паузу, но у нас разговор начистоту. Просто я не привык быть честным с собой,