что вообще не стал бы меня посвящать, после чего мы снова сцепились и нас растаскивали друзья.
Уходя он кричал, что я придурок, раз не оценил поступок Марты. Я орал в ответ, что ещё как оценил, вовек не забуду. Но я прекрасно понимал, что имел в виду Григорий.
Пусть Марта и поступила, как ненормальная – ни я, ни он никогда не сталкивались с такой бескомпромиссной степенью заботы о другом. Пусть даже эта забота существенно отличалась от общепринятых ожиданий.
В ушах зашумело, когда Григорий сел с Мартой.
– Какого духа? – протянул я, стараясь не поднимать голос.
– Однако, они быстро нашли друг друга, – фыркнул Кирилл.
– Ты о чём?
– В жизни бы не подумал, что кто-то может разделять такие… – Кириллу понадобилось несколько мгновений, чтобы подобрать слова, – взгляды. Тем более он. Он ведь казался всегда простым, как ручей по весне.
Я посмотрел на соседний стол. Марта выглядела как всегда – бледной и строгой. И эти её длинные темные волосы… Такая притягательная.
Мне совсем не понравилось, как просто они общались и ещё меньше вдохновило, когда здоровяк придвинулся к ней слишком близко.
– Ты скоро собираешься с ней мириться? – отвлек меня от мыслей Максим.
Он косился в том же направлении и выглядел смурным и сердитым.
– Я не сказал, что собираюсь мириться, – неужели я был настолько очевиден?
Было неудобно признаваться друзьям, что именно этого я, кажется, и хочу – примирения. Я ведь оставил её в лазарете, не поговорив и даже не дождавшись, когда она придет в себя. Максим сказал, что я считаю её больной, и она, разумеется, сняла мои подарки, значит, вряд ли ещё признавала нас парой. Разве я был вправе рассчитывать на примирение?
Максим поджал губы.
Да, духи меня раздери, мне было стыдно, что я столько орал про то, что стоило, и не стоило, как должно, а как нет, а сам был готов бежать к ней сломя голову!
И ещё – духи, Григорий!
Ему-то что от неё понадобилось?
Глава 3 Филипп
Спустя три недели после начала занятий я пребывал в полном раздрае. Мир ополчился против меня и в этом не было ни малейшего сомнения. Чем ещё можно было объяснить то обстоятельство, что любая моя попытка пообщаться с Мартой неизменно проваливалась?
Как оказалось, застать мастер-мага в одиночестве было невыполнимой задачей.
На занятиях мы не могли поговорить априори. В женское крыло путь был закрыт, подойти к общей комнате и позвать Марту не позволяла гордость. Я не хотел, чтобы наши сложные отношения становились темой для пересудов.
За её обеденным столом глубоко окопался Григорий. К удивлению, казалось, они и правда отлично поладили. Много общались, обсуждали какие-то книги. Он преследовал её и в библиотеке, чем неимоверно меня злил.
Они проводили время так, как мы с ней когда-то.
Я жутко ревновал к Григорию. Но и все остальные представлялись досадной помехой, отделившей