товарищам.
Немного погодя, без последующих жертв, они все-таки смогли собрать достаточное количество хвороста, пожарить сосиски и сесть за теплый ужин. Пока на отдельном костре грелся котелок с водой, чтобы заварить ароматного чаю с мятой, Рафаэль пустил на барбекю последнюю партию сочных говяжьих сосисок. Звуки, которые они издавали во время прожарки, были бесценны. Кожура на сосисках трескалась, и из них просачивался горячий жир, разнося запах по округе. Доедая последнюю сосиску, Рафаэль достал из кармана пачку сигарет.
– Почему ты куришь? – осуждающе спросил Лиам. – Это особенно заметно после приема пищи.
– Когда я был совсем маленьким, дед говорил мне, что ему курение помогает скоротать время на работе. – Ответил Рафаэль, поджигая в зубах сигарету своей бензиновой зажигалкой. – Как по мне, так это просто привычка.
– Мой дед умер от рака легких, – ответила Беатрис, – Как по мне, курение может скоротать жизнь, а не время.
Доделав свои мелкие дела, путешественники улеглись втроем в одной палатке и, поговорив еще немного, они заснули. Отдых всегда проходит мимолетно, чем усердная работа. На этом просторе, их голоса были единственным шумом, помимо несмолкаемых звуков дикой природы. Они уснули, и, через некоторое время, догорела последняя партия сухого хвороста. Кругом на поверхности почвы природа расположила толстые глыбы камней, занимающие большую часть земли. Поэтому днем они быстро нагреваются до горяча, а ночью остывают холоднее воды.
– Вставайте быстрее! – прозвучал женский крик с улицы. Это была Беатрис, которая проснулась, как всегда раньше всех, уже умылась и приготовилась к выходу.
– Научиться бы ставить будильник. – Сонным голосом, медленно, поговаривал Рафаэль.
– Последний рывок навстречу новым, не изученным землям. – Добавил Лиам и поднял за лямку ружье на плечо, а на второе закинул собранную сумку, пока остальные ребята собирали палатку и вещи для ночлега.
Несколько часов теплого, солнечного дня они продолжали двигаться на запад, сквозь мглистые горы, густые леса и поля, край которых виднелся вдали, у подножья высоких скал. Когда день перевалил за четырнадцать часов, путники остановились. Вероятнее всего их заинтриговала теснина, которая проходит между двух могучих скал, отрезав другой путь.
– Мрачная дорога, она отталкивает меня идти дальше. – Сказала Беатрис, слегка щурясь от назойливого, холодного ветра.
– Брось, мы всегда ощущаем страх и сомнения, когда перед нами открываются новые, неизведанные дороги. – Ответил Рафаэль, улыбаясь.
– Вы не понимаете, у меня с детства клаустрофобия! – немного в панике, ответила Беатрис, хватаясь за парней, останавливая их.
Психологическая травма детства не оставляет ее и по сей день. В одиннадцать лет она возвращалась со школы, и, как современный ребенок, не осматривалась по сторонам, как зомби, уткнувшись в свой телефон. Ввиду своей невнимательности шагнула в открытый,