свои заклинания, чтобы исцелить человека, от жизни и здоровья которого зависело и его собственное благополучие и душевное равновесие.
Постепенно все успокоилось. Андрей Осипович и его жена ждали окончания зимы и прихода весны, готовились к посевной, решали насущные вопросы, молились о благополучии. Чтобы как-то прокормить семью до сбора нового урожая, глава семейства стал искать способы подработки на зиму, пытался устроиться батраком на ближайшую мельницу, потом на лесопилку, затем к лавочнику, что на какое-то время у него получилось. Но происходившие вокруг события вносили явную нестабильность в жизни.
Простые деревенские жители не понимали их. Возвращавшиеся из уездного городка мужики, возившие туда что-нибудь на продажу, рассказывали о том, что больше нет полиции – ее разогнали, нет офицеров – они разбежались, нет власти – над городской думой поднят флаг красного цвета, а охраняют ее солдаты без погон и знаков различия. Одновременно с этим в округе запылали одна за другой помещичьи усадьбы, а местные мужики на подводах потянулись к пепелищам, чтобы раздобыть для себя что-нибудь ценное, дорогое или применимое в хозяйстве.
Находившийся на заработках в батраках Андрей Осипович не успел поучаствовать в набегах односельчан на разоренные барские усадьбы, не участвовал он в их погромах, не нападал на беззащитных обитателей когда-то богатых домов. С осуждением он отнесся к выходкам селян, критикуя их за это и ругая за проявляемую в работе лень, а в грабеже – проворство.
– На своем земельном наделе в полсилы пашут. Чуть солнце скрылось – домой собираются. А как жрать им нечего, так побираться ходят по домам тех, у кого рубаха на спине от пота не просыхает! – Твердил он, вернувшись из города, где некоторое время жил и работал у торговца-лавочника, пока склад и дом того не были разорены в результате безнаказанного набега жаждущих легкой наживы людей.
В ответ на его слова хозяйка дома начинала вспоминать, как в его отсутствие из-за службы в армии, к ним в деревню иногда захаживали посторонние люди, пытавшиеся вести разговоры, что называется «по душам» с крестьянами по поводу их тяжелой жизни. Но если последние, в результате беседы рассчитывали, по простоте своей, что грамотно ведущий разговор заезжий городской житель, поможет им материально, чем решит все их проблемы, то первый явно пытался склонить собеседников к открытому выступлению против законной власти. Не добившись друг от друга ничего, на что они, поговорив, и расходились. Но если в качестве агитатора появлялся человек решительный, активный, импульсивный, а напротив него возникал дальновидный крестьянин и трудолюбивый хозяин, в доме которого все ладилось и были все сыты, то пришлому человеку могло и достаться. Его выгоняли и предупреждали о негативных для него последствиях в случае его дальнейшего появления в деревне.
Нередко потом к селянам приезжали