пожарили и перетёрли в пасту, – ответил Марк, взяв у меня банку и начав намазывать из неё пасту себе на хлеб.
– Не сладкая?
– Нет. Поэтому в кино на неё кладут джем и шоколадную пасту и всё такое. На, попробуй, – протянул он мне ложку.
Я взял её, зачерпнул примерно половину этой ложки пасты, и поместил её к себе в рот. Необычно насыщенный ореховый вкус арахиса ощутился сразу же, а за ним обозначилась очень вязкая и плотная текстура или фактура или ещё чего этой пасты. С ней было тяжело двигать языком во рту, тяжело было перемещать её, но со временем она становилась мягче, особенно после запивания чаем, и вскоре прошла дальше в меня, оставив после себя приятные ощущения… довольной целостности.
– Прикольно. Мне нравится. Да, буду, тоже на хлеб намажу, – сказал я.
– Вареньем намажь сверху ещё, – посоветовал Марк.
– Ага… – согласился я и начал делать бутерброд.
Пока я занимался этим делом, Марк, по всей видимости, решил ненавязчиво продолжить ранее обсуждённую тему:
– Вот видишь? – мягко и добродушно сказал он, словно стараясь избежать вызывания во мне раздражения. – А если бы не попробовал, то как бы ты узнал, что тебе нравится арахисовая паста?
Я, не спеша прожевав откушенный кусок бутерброда и запив его чаем, стараясь так же максимально по-доброму, сказал:
– Исходя из предпосылок.
– В каком плане? – спросил он.
– Ну, типа, зная, что это арахисовая паста, видя её и ощущая запах, я бы сделал вывод из всего этого, что мне понравится, потому что я не имею ничего против арахиса, – спокойно ответил я.
– Ну… Есть же вещи, которые выглядят не очень, пахнут не очень, а на деле очень вкусные… Сыры некоторые, например… Да и вот паста эта… Если бы я сорвал этикету и не сказал бы тебе о том, что внутри, и не открывал бы банку, то какие бы предпосылки ты увидел? Цвет, похожий на понос?
– Марк, блин! Мы едим вообще-то! – крикнула на него Саша.
– Ну… Да, конечно есть такие вещи. Но когда ты с ними встречаешься, то, скорее всего, среди предпосылок есть то, что это съедобное что-то, а не какая-то мерзость протухшая. Ну, касательно сыров это. Типа, если бы ты в первый раз увидел вонючий и плохо выглядящий сыр, и при этом ты не знал бы ничего о сырах, и тебе бы никто не сказал, что это сыр, то ты бы, наверное, не стал бы пробовать его? Потому что с таким же успехом можно пойти попробовать плесени какой-нибудь или ещё какую-нибудь мерзость, о которой ты ничего не знаешь. А касательно пасты… Ну, раз она в банке, то я сделал бы вывод, что это что-то съедобное, после чего всё равно бы получил предпосылки для того, чтобы пробовать или не пробовать: банку-то всё равно придётся открыть, и тогда я и запах почувствую. А то, что цвет поносный… Ну это вообще дело десятое, потому что много чего из продуктов в банках имеет цвет, который можно связать с чем-то неприятным. Да и вообще любой цвет любого продукта можно связать так. Но не связывается же он обычно? Когда ты смотришь на варенье, – указал я на варенье на столе, – ты же не связываешь его красный