Но… Её ритм подходил под движение, в том числе движение машины. Ехать под неё можно было, а все эти блестящие и искрящиеся электронные и синтезаторные звуки весьма подходили бы под разные светящиеся огоньки, проносящиеся мимо, типа света фонарей, редких окон, звёзд. Но, так как их не было или было очень мало, то вместо них был просто блестящий снег. Но сама песня, конечно, всё-таки лучше подошла бы для других движений каких-нибудь.
Когда она закончилась, то Саша сразу же ткнула меня в бок и спросила:
– Ты разобрал о чём песня?
– Ну так, что-то понял.
– И о чём она?
– Ну, текст, в принципе, соответствует названию. Хороший человек в плохое время. Там поётся что-то про желания какие-то, похоть, удовольствия… Ну, я так понял, что какой-то хороший человек просто попал в не очень хороший период своей жизни или вообще, где подвергается похоти и всему такому. Непонятно, про какое именно плохое время говорится. Ну, типа, именно что плохое время в жизни хорошего человека, или хороший человек вообще в плохом времени, типа как в плохой эпохе…
– Я думаю, что тут не надо гадать. Как думаешь, так и есть.
– Ну… Так-то да. Эта расплывчивость даёт возможность каждому начать ассоциировать название песни и саму песню с собой. Типа: «Вот я, хороший человек, но в плохом времени». Или: «Вот я, хороший человек, но в моей жизни пока чёрная полоса» или что-то типа этого.
– Да, так многие могут о себе подумать, и песня отзовётся у них в сердцах.
– Да видимо так многие и думают, поэтому эта песня и в сборнике под названием «Поп. №3». Популярная потому что.
– Может быть, может быть… – задумчиво сказала она.
Плавно двигаясь в темноте позднего вечера, переходящего в ночь, скользя меж домов, деревьев и обочин, проехав знак «Завьялово», мы заехали в это самое Завьялово. Я практически не бывал здесь, разве что когда-то давно в детстве, да и то проездом. Поэтому я не знал ни куда мы едем, ни когда мы приедем. Свернув в жилые районы, проехав по длинной улице, мы сделали ещё несколько поворотов, проехались вдоль в большинстве своём спящих или засыпающих одно- и двухэтажных домов, и в какой-то момент мы оказались где-то на окраине села.
***
Среди домов, последних перед мерцающим незаселённым полем снега, стоял один, двухэтажный, какой-то светлой раскраски и с тёмной крышей, сливающейся с ночным небом, из которого доносилась музыка, которая играет сейчас в каждом магнитофоне и радио, и в окнах которого горел яркий свет. У него мы и остановились.
– Ну всё, приехали, – Миша заглушил машину.
– А к кому мы приехали-то хоть? – спросил Марк.
– Ну к мужику… Это знакомый бати твоего. Ну и ещё может кто-нибудь тут есть… – размыто ответил Миша.
– Вылазь уже! – толкнула Саша сидение Марка.
Марк лениво открыл дверь и вылез из машины. Миша отодвинул сидение, после чего начала вылезла Саша, затем я, а потом и Света. Мы стояли у машины, Марк трясся от холода, а Миша, пошарившись по машине, проверяя, по всей видимости, что-то, неспешно вышел и кнопкой закрыл замки на дверях автомобиля.
– Чего