Виктор Николаевич? Я вам не учитель в школе тут! – рассмеялся он. – Слон меня все кличут, вот и вы тоже можете. А то «Виктор Николаевич, Виктор Николаевич»… Как на суде! Ну, а кому клички чужды или ещё что, то дядей Витей можете звать, коль молодые вы все…
Миша кивнул головой и начал указывать ему на нас:
– А это Саша, это Света… Это Марк…
– О, Марк! Ты же сын Максима Анатольевича? Очень приятно познакомиться! – перебил дядя Витя и пожал Марку руку. – Много о тебе хорошего слышал от твоего отца. А хорошие слова от таких людей значат очень много! Тебе повезло с ним очень!
– А это Нос, – Миша указал на меня.
Почувствовав на себе взгляд дяди Вити по кличке Слон, и его не то чтобы тяжесть, но вес, который был под стать человеку такой конструкции и с такой кличкой, мне стало немного не по себе. Он подошёл ко мне и протянул руку, на которой я украдкой бросил взгляд и заметил разные рисунки на ней: пугающая своими шипами колючая проволока, браслетом обвивающая его запястье; куча разнообразных перстней на каждом пальце; большая надпись «СЛОН».
– Нос, да?.. Ну, Нос – так Нос, – тихо сказал он низким, видавшим задымлённые сигаретным дымом годы, голосом, а я почувствовал запах какой-то еды и кофе из его рта.
Я протянул руку в ответ, и мясистые пальцы его лапы без особого давления пожали мне её. Разница между нами, – не только физическая, возрастная, но и в образе мышления и отношения к жизни, ощутимая и очевидная по каким-то непонятным причинам, – как будто заполнила воздух и тяжестью заливалась в мои внутренности, вызывая опасение этого человека.
– Ну что? Пошли в зал, теперь я вас знакомить буду! – отвернулся он от меня и радостно заявил ребятам.
По коридору из прихожей, мимо каких-то кладовых или тёмных комнат, мы направились за дядей Витей, и, не доходя до кухни и прохода куда-то дальше, мы повернули направо и прошли в зал. Там, под ярким бледным дневным светом, льющимся с люстры, окружённые старыми голубоватыми обоями с цветами на побелённых стенах, под громкими звуками музыки с телевизора, на диване рядом со столом-книжкой с едой сидели два молодых человека.
– Так, ну кто не знает – это Денис… – указал дядя Витя на медленно поедающего закуски на столе парня, пустым взглядом смотрящего на ковёр на полу. – А это Фара!
Фара, сидевший, качая одной ногой, читая какую-то книгу, резко глянул на нас, услышав своё… свою кличку? Поправил очки, съехавшие на нос, встал с дивана и подошёл к нам:
– Дмитрий, – протянул он руку сперва мне, а после Марку.
– А я зову его Фарой, потому что очки у него отсвечивают ярко, – улыбаясь, похлопал дядя Витя Диму-Фару по спине. – Вы его не обижайте, это благодаря ему мы здесь сегодня. Дом-то его!
Мы с Марком молча кивнули, а дядя Витя подозвал Мишу и спросил:
– А чё этот друг твой, Денчик, какой-то потерянный? Он ужаленный или блаженный? Или чё? – и улыбнулся ехидно.
– Да не, он просто сам по себе такой… Тихий.
– Ну он какой-то мутный, да и чё-то хуй знает…