ценой собственной жизни.
Пока не обнаружено китайцев, индусов, смекалистых чукчей и гордых табасаранцев. Напрочь нет малазийцев. Ни одного!
Совершенно фантастической выглядит недавно присланная мне статья из румынского исторического журнала, свидетельствующая о родственных связях моей матушки, тушившей в блокадном Ленинграде зажигалки на ночных крышах и хитростью поймавшей немецкого ракетчика, с тринадцатью королевскими династиями Европы и, кажется, уже несуществующим Императорским домом Бразилии. В статье наглядно прослеживается, что нынешние короли Швеции, Португалии, Болгарии, Испании, Дании, Норвегии и проч. и проч. и моя партийная матушка, вступившая в ВКП(б) в блокадном Ленинграде, имеют в глубине веков единых предков.
Великое смешение народов и сословий во флаконе одной ленинградско-петербургской семьи…
Если вдуматься, я собираю досье на самого себя, стоящего на вершине гигантской, растущей из глубины веков человеческой пирамиды. Подо мною, расширяясь в геометрической прогрессии, бродит многоэтносный конгломерат, исчисляемый миллионами предков.
Там клубятся дымы былых сражений, слышится стук конских копыт и влюбленных сердец, гремят пушки и свистят пули, льются слезы радости и горя, трещат на ветру знамена, бьют барабаны и звучат похоронные мелодии…
История с поисками моих предков началась давно. Скажу только, что, когда ушли отец и мать, я ничего не знал о своих родовых корнях и, возможно, жил бы, как большинство сограждан, спокойно, не оставь мне родители, писавшиеся в паспортах русскими, две довольно мудреные фамилии – Каралис и Бузни.
На том историческом отрезке времени, когда не стало наших родителей, старшим братьям и сестрам было не до генеалогических размышлений: как и весь советский народ, они смотрели в будущее: страна покоряла космос, освобождала Африку от колониализма, читала Хемингуэя и Евтушенко, физики спорили с лириками, и никто не хотел оглядываться в темное дореволюционное прошлое.
Да, мы всегда считали себя русскими, но фамилия-то откуда? И фамилия второго дедушки – Бузни – разве она славянская?
Теперь, когда из восьми детей нас осталось четверо, я вздумал найти ответ на этот вопрос…
2. Вопросы
Отдайте мне мое,
а чужое я и сам не возьму.
Фома Аквинский в застольной беседе
Мои сестрички – Вера и Надя – не только пугали меня в детстве тем, что они – американские шпионки, убившие моих настоящих сестер и переодевшиеся в их одежду, чем доводили меня до слез и топаний ногами: «Нет! – рыдал я, тыкая пальцами в сестер. – Нет! Ты – Вера, а ты – Надя!», не только вволю дурили баснями про Бабу Ягу, которая вылезает по ночам из круглой печки за моей кроватью, и рассказывали про черную руку, хватающую за горло спящих детей, но – и это самое ужасное – твердили про цыганку, которая подкинула меня, голопузого малыша, в полуторку, на которой их семья ехала летом 1950 года на дачу в Зеленогорск…
– Мы