вновь смело соврал он. – Брат с женой будут в гостях до одиннадцати. Очень просили.
– Пойдем вместе, – предложила Марина. – Я воспитательница хоть куда. С любым ребенком справлюсь. Правда!
– Ладно, – вдруг согласился он.
Для нее это было так неожиданно, что она инстинктивно взяла его за руку.
– Я за вами обоими погляжу, – пообещала Марина. – А сколько ему лет?
– Кому?
– Племяннику, конечно.
– Десять.
– Уже взрослый.
– Наверное.
Они прошли полквартала. Марина легонько сжимала его пальцы, как будто поводок накинула, и теперь тянула к себе. Ей очень нравился этот высокий, стройный красавчик с романтическими миндалевидными глазами и роскошной копной волос до плеч. Они были такой красивой парой, понимала Марина. Но что-то не ладилось у нее с этим парнем.
Еще через полквартала Владислав очень серьезно вздохнул:
– Слушай, неудобно как-то.
– Что?
– Это же не моя квартира – сестры.
– Да что неудобно-то? – возмутилась Марина.
Он не увидел, как лицо ее вспыхнуло. Будто она так и знала, что молодой человек ужом извернется, но что-нибудь придумает.
– Они тебя не знают. – Он и сам вдруг стал злиться из-за ее настырности. – Это же не моя квартира.
Владислав первым освободил руку.
– Неудобно другое, Ольшанский, – безнадежно и тоже злясь, вздохнула девушка. – Стоя и в гамаке. – Это она услышала от одной подруги, но никогда бы не позволила себе такое хамство, только случай был очень подходящим. – Ладно, звони. Хотя от тебя дождешься.
И она пошла на свою остановку. А он зашагал на свою. Но уже скоро, поймав взглядом Марину, садившуюся в маршрутку, перешел дорогу и двинулся в другую сторону. С этой улицы Владислав спустился на один квартал вниз. Тут протекал широкой рекой в сторону его дома ярко освещенный проспект. Дорогие магазины громоздились друг на друга, заливая все вокруг светом неоновых витрин.
Еще два квартала – и будет его витрина, которую он открыл сегодня днем, как мореплаватели открывают новый континент…
Вечером она оказалась залита ярким лимонным светом. «Его дама» стояла в той же позе. Руки все так же придерживали короткую шубу на высокой груди. Светились яркие точеные ноги, открытые очень высоко. Сверкало, точно осколок луны, светлое каре.
Владислав подходил медленно. Теперь ему казалось, что все смотрят на него. И впрямь, это ж глупо – пялиться на манекен, как бы хорош он ни был. Он огляделся, но рваный людской поток встречал вечер сам по себе и думать о нем не желал. Владислав вытащил пачку сигарет, закурил. Он не любил табак, разве что потянуть носом ряд еще не прикуренных сигарет. Но пачку эту припас заранее, чтобы встать здесь и постоять подольше. Он просто ждет кого-то, давясь дымом, внушал самому себе Владислав Ольшанский. Даму, например. Конечно, даму! И куда лучше, чем таращиться на прохожих и плывущие иномарки, смотреть в ожидании на освещенную витрину. А может быть, он просто выбирает