заберет, измываться над нами станет, своими холопами поделает… Нет, Гришка, не моги больше такие слова говорить. Иди повоюй, с честью-славой возвращайся на тихий Дон.
Григорий с низко опущенной головой слушал Кондрата: ему было стыдно за свои необдуманные слова. А главное, когда он снова украдкой взглянул на Галю, в ее глазах он увидел укор и осуждение себе.
– Иди, Гришка, повоюй, покажи свою удаль казачью, – говорил Кондрат. – Послужи честью-правдой родной Руси… Говорят, сам царь водит полки супротив шведов… Вот связался я с этими бахмутскими варницами, а то б и я пошел, охотой пошел бы воевать…
На мгновение Кондрат задумался. Потом он встал, подошел к Григорию, положил ему руки на плечи, испытующе заглядывая в глаза, сказал:
– Григорий, а что, ежели я тебе одну задачу задам, скажи: выполнишь ее али нет?
– Выполню, Кондратий! – с готовностью воскликнул Григорий. – Ты был мне дороже отца родного, для тебя все исполню, хоть бы головы за это своей лишился…
– Ну, головы-то тебе незачем лишаться, – усмехнулся Кондрат. – Носи ее на здоровье на своих плечах… А задача моя тебе будет такая: ежели тебе доведется на войне увидать царя Петра Алексеевича, то упади ему, Гришка, в ноги, ударь челом, да скажи ты ему моим словом, что забыл он, должно быть, как был он у нас на Дону и обещал рассудить по-справедливому наш спор с черкасами да отдать нам навечно бахмутские земли с варницами… Расскажи ему, Гришка, как приезжал к нам дьяк Горчаков отписывать у нас те земли и отбирать варницы… Пущай он, государь наш, милостивец, заступится за нас, донских казаков, верных его холопов… Исполнишь, Гришка, что наказываю тебе, а?
– Истинный господь, Кондратий, исполню! – пылко воскликнул Григорий. – Разыщу царя, где б он ни был.
Весь вечер Григорий провел у Булавиных в беседе. Кондрат, как бывалый казак, не раз участвовавший в кровопролитных битвах с врагами родины, давал Григорию советы и наставления, как вести себя в баталиях. Григорий делал вид, что внимательно слушает Кондрата, своего старшего товарища, но все его мысли были вокруг Гали, которая сидела на скамье и, прядя шерсть, изредка украдкой взглядывала на него. Гришка видел, что взгляд ее был печальный, глаза наполнены слезами. У парня разрывалось сердце от жалости и любви к ней.
Уже поздно вечером Григорий наконец простился с Булавиными и уехал к себе в Новый Айдар.
Через несколько дней казачий отряд выступил в далекую Ингрию.
Гришка Банников ехал впереди отряда, окруженный песенниками, и лихо, звонко запевал:
Поехали казаченьки
В путь далекий, край чужой…
Глава XVI
Под ясным голубым весенним небом нежилась река, точно длинная атласная лента, искрясь золотыми узорами. Величественно проплывали берега, густо заросшие сочной молодой травой. Царь Петр, греясь на солнце, сидел на палубе флагманского корабля, играл с капитаном-голландцем в шахматы.
Играл он рассеянно, невнимательно. Видимо, его сейчас занимали совсем другие мысли. Иногда он отрывал