не меняя выражения лица и позы.
Андрей сделал вид, что оценил шутку. К таким высказываниям заведующего все давно привыкли.
– Одна была за рулем, другая – пассажирка. Машина налетела на столб в районе площади Возрождения.
Фурман кивнул: да, мол, понятно. Это было печально известное место. Если ехать в сторону центра города, дорога в этом месте загибается влево, и ночью, при плохом освещении, водители, не знавшие про эту особенность, разогнавшись, часто не вписывались в поворот. Все почему-то налетали на один и тот же столб.
– Сколько ты с них взял? – спросил заведующий.
Андрей назвал сумму и добавил, что по поводу оплаты разговаривал с родственниками другой санитар – тот, что дежурил этой ночью.
– А сколько ты взял за Кондаурова?
Тон, которым был задан вопрос, Андрею не понравился. Было ясно, что намечаются неприятности. Мимо заведующего проплыли большие деньги. Больше того, его проигнорировали при решении важных вопросов, а это было вдвойне опасно. На все свои действия сотрудники морга должны были получать формальное согласие Фурмана. Даже когда он был в краткосрочном отпуске – а больше двух-трех дней заведующий никогда не отсутствовал – ему обязательно сообщали обо всех событиях и получали его устное одобрение. И его интересовали не столько деньги, сколько осведомленность обо всем, что творится в учреждении, и тотальное влияние на все происходящие события. А тут мальчишки, вчерашние студенты, с легкой руки начальника, по недомыслию поощряющего молодежь, нарушили годами установленный порядок.
Андрей ответил так, как было согласовано с Второвым: следователь прокуратуры позвонил Шалаеву ночью, и тот дал добро на ночное вскрытие. Все чувства рядового санитара сливаются в едином чувстве беспрекословной покорности вышестоящим сотрудникам – простым экспертам, заведующим, и начальнику СМЭ. Что он такое? Санитар – элементарное тактическое орудие, иначе говоря – солдат. А солдат ищет славы в подчинении.
– Стыдно слушать такой разговор, – вяло проговорил Фурман. – Ты за кого меня держишь?!
– Послушайте, не понимаю, о чём вообще речь. Шеф сказал – ему виднее.
– Да-а! Ему с погреба виднее.
Они смотрели друг на друга – санитар и заведующий отделением – молча, с пониманием того, как неправдоподобна эта история. Разной была их степень осведомленности о том, что произошло. Заведующий думал, что дежурный санитар и эксперт зашибли деньгу на внеочередном вскрытии, а санитар только сейчас задумался о нарушении корпоративной этики, до этого он думал о нарушении закона и понятий. Да, позабыли они с Вадимом заглянуть к заведующему и поставить его в известность – кого вскрывали, сколько взяли. Он бы и денег не потребовал, просто ему необходимо всё знать до мельчайших подробностей, и чтобы на протоколе вскрытия известной личности стояла его, Фурмана, подпись. Если б это был не Кондауров, а водитель трамвая, не потребовались бы и этих объяснений.
…Молчание затянулось. Очевидно, Фурман обдумывал какую-нибудь