каких-то восточных гоблинов, тем самым удлинив титул, затеял вдали от столицы строительство замка, наподобие знатных дворян Европы, и так далее, тому подобное.
Белый эльф только улыбнулся.
Глава 11. Другая сторона сказания. Часть третья
– …Результат весьма странный, особенно если учесть, что в естественных условиях всё происходит в пределах нормы.
Профессор умолк, пытаясь в очередной раз осмыслить причины провала эксперимента.
Результат был более чем странным! Геном внедрялся без проблем, беременность протекала без патологий, роды проходили без осложнений, но ребёнок…
В лучшем случае это был кособокий уродец, в худшем… Один малыш родился таким страшилищем, что мать сошла с ума, увидев его. Многие умерли, не прожив и суток.
Почему?
Впрочем… впрочем, только один родился во всех отношениях нормальным. Самый первый… Но эксперимент изначально признан дефектным, потому что геном внедрялся в четырёхнедельный эмбрион. Родился мальчик.
Полукровка.
Теперь этот мальчик сидит на двух престолах и вселяет ужас в сердца отцов и мужей.
Потрясающий экземпляр! Но профессор не стал включать его в статистику.
Когда доклад закончился, к профессору подошёл академик и сказал, что его хотят видеть Первозданные.
Первозданные были легендой. Даже больше, чем легендой. Как минимум – богами. Вселенной. Памятью. Смыслом!
Всем.
И всё это разрушалось. Потому что оказалось, что есть нечто более сильное, чем они, – время.
Если бы профессор умел выражать какие-либо эмоции, то он бы дрогнул. Или зарыдал. Или впал в отчаянье. Или еще что-нибудь в том же духе. Но профессор не умел, поэтому он просто смотрел.
Академик привёл его по бесконечным белоснежным коридорам в затемнённую комнату, потому что время обрело ещё одного союзника – свет. Там, в глубинах комнаты, рядами располагались десять кроватей, на них и лежали Первозданные.
Их тела, когда-то сильные, выносливые, теперь больше походили на мусор. Этот мусор слуги то и дело покрывали специальным раствором, надеясь хоть немного обмануть время.
Профессора подвели к одной из кроватей. Первозданный не спал. Ноги его уже превратились в труху, одна рука отвалилась, но голова оставалась более или менее целой.
Губы шевельнулись, но пришедшие услышали только скрежет.
– Наклонитесь, – подсказал слуга.
Профессор наклонил голову почти вплотную к губам Первозданного.
– Это правда? – прохрипел умирающий. – Вы нашли мир, где мёртвое умеют делать живым?
– Правда, – ответил профессор.
– У вас получилось?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю, – признался профессор.
Первозданный захрипел. Тут же подлетел слуга с распылителем. Хрип затих.
– …Вы знаете историю нашего народа? – спросил Первозданный.
Умолк на мгновенье, но не для того, чтобы услышать ответ, а для того,