твой хозяин лично не приехал разбираться? Вы бы нас сейчас за руки держали, а он бы ногами избивал, как однажды это проделывал с пацанами малолетними. Помнишь, Эдик, на одной пресс-конференции? Ты тоже, наверно, рядом стоял? – спокойно спросил я чуть опешившего охранника.
Чтобы не держать читателя в неведении, о чём идёт речь, кратко расскажу о том жутком скандале, который я как-то наблюдал по телевизору во время одной пресс-конференции знаменитого кинорежиссёра. Приблизительно год назад, а может, чуть более, Степан Дорофеевич Зеркалович-Романовский как-то отвечал на вопросы журналистов. Пресс-конференция шла как обычно. Журналисты задавали приятные вопросы о творческих планах, и режиссёр, получая удовольствие от собственного красноречия, пространно отвечал на них. Неожиданно в зале возникло какое-то движение. Все журналисты дружно обернулись. Оказалось, что в крайнем ряду два молодых парня, лет двадцати не более, что-то стали выкрикивать в адрес маститого кинорежиссёра, причём, судя по выражению лица мэтра кинематографии, те фразы были весьма ему неприятны. Вполне вероятно, что скандала бы не случилось вовсе, но мальчики стали швырять в режиссёра помидоры, один из которых угодил мэтру прямо в лоб. Зеркалович-Романовский, конечно, в первый момент «вероломного нападения» очень испугался. Правда, спустя мгновение, когда его охранники схватили этих юношей, режиссёр осмелел настолько, что подбежал к парням и одного из них с разбегу ударил ногой в лицо. Нет, это не был удар профессионального бойца, ибо профессионал никогда бы не ударил связанного и беззащитного противника, а ведь мальчика в тот миг крепко держали за руки дюжие охранники. Я был крайне возмущён поступком режиссёра, ударившего ребёнка, пусть даже его оскорбившего, но всё-таки ребёнка. Это действие я бы назвал скорее выходкой трусливого человека, способного на любую подлость, нежели интеллигента дворянского происхождения, о котором так часто любил подчёркивать сам мэтр.
– Ну, что молчишь, Эдик? – вновь спросил я. – Чего же твой хозяин сам не приехал?
– Руки марать о тебя не захотел! Да, я и без него научу тебя, пень трухлявый, приличным манерам! – грозно проговорил охранник и так сильно толкнул меня своей выпуклой накачанной грудью, что невольно пришлось отступить назад. Ничего более он сделать не успел, так как я быстро схватил его двумя пальцами за нижнюю губу и, сжав её так сильно, что у Эдика выступили на глазах слёзы, резко потянул на себя. От дикой боли охранник буквально ничего не мог сделать и потому послушно, словно бычок на верёвке, сделал шаг вперёд. После этого я уперся нижней частью ладони в его подбородок, отпустил губу и в полсилы толкнул его голову назад, подцепив сзади его ногу своей. Проводить этот приём в полную силу не стоило, так как можно было запросто человека покалечить, а то и убить. Эдик мешком рухнул навзничь на песок. Он был немного оглушён и буквально ошарашен тем, что не смог понять, как же это всё произошло. Охранник быстро вскочил на ноги. Парню было до слёз обидно, что его, в прошлом чемпиона