кивнула калмычка, кутаясь в одеяло.
– Много?
– Пятеро.
– Привыкнешь и к холоду, и к голоду, – пожилая женщина приподняла своё одеяло и произнесла: – Давай ко мне, вдвоём теплее.
Мария покачала головой.
– Спасибо, я согреюсь.
– Не согреешься, тут все по двое спят.
– Тише вам, – послышался недовольный голос. – Спать ложитесь уже…
– Ну как хочешь, – прошептала женщина, – замёрзнешь, сама придёшь.
Привыкнуть к холоду было сложно.
Работали по 10 часов с раннего утра до темноты. Работали и в метель, и в сильный мороз. Женщины валили лес. Мужчины строили бараки, возводили хозяйственные постройки.
Пожилая женщина, которая звала к себе погреться, рассказывала:
– Я тут с двадцать второго года. Одна из первых прибыла. Работала учительницей в гимназии. Кто-то из учеников рассказал дома, что я на литературе поверхностно коснулась жизни командиров белого движения. На следующий день меня вывели прямо с уроков.
Две мои дочки и сын учились в одном классе. Их тоже забрали. Мне повезло здесь больше, чем всем остальным. Мои дочери живут со мной в одном бараке. Но мы как бы не знаем друг друга. Тут родственников не селят вместе.
Все знают, что они мои дети. Но я не могу к ним подойти. Спасло лишь то, что у нас фамилии разные.
Они молодые. Быстро привыкли к тяжёлым условиям. Тут к сильным относятся по-другому. На них, по сути, всё держится. Я тоже вроде ничего. На место любого мужика встать могу. А девчонки мои и того сильнее.
А вот о сыне ничего не знаю. Шесть лет пытаюсь узнать. То там, то тут спрашиваю. Надсмотрщицы тоже люди, матери. И не от хорошей жизни они тут бабским царством руководят. Всем досталось. Всех перемололо, перекрутило и разбросало на тысячи вёрст. Благодарю бога, что жива осталась. А ты-то как сюда попала?
– За мужа посадили. Он якобы на председателя напал. Но он не нападал. Не мог он. Вот меня сюда и отправили, – оправдывалась Мария.
– Мог, не мог, какая уже разница. Теперь тут надо привыкать. Ты из простых или побогаче?
– Из простых, – ответила Мария.
– Врё-ё-ё-шь, – недовольно пробормотала женщина. – Ты вдова купеческая. А потом замужем за бухгалтером была. Где ж тут простота?
– Из простых, – опять произнесла Мария. – Не кичилась я богатством, жила по любви. А жизнь сама так повернулась.
– Если я спрашиваю, говори правду. Иначе в случае чего помочь тебе не смогу. А случаи разные бывают.
Ночь после этого разговора была очень холодной. Мария замёрзла сильно.
Подошла к кровати своей пожилой соседки и спросила тихо:
– Спите?
– Нет, – ответила та. – Надумала?
Мария кивнула, забралась под одеяло. Сверху накрылись ещё одеялом Марии.
От горячего тела женщины исходило тепло.
Это были для Марии три самые спокойные и тёплые ночи с момента нахождения в ссылке.
Она кроме этой женщины ни с кем не общалась. Знала всех по имени, но разговоров не заводила. Мало кто болтовнёй