бурь жестоких остынь,
Звоном веди мосты:
В изломах брони —
полыньи.
Хрупкою надеждой обрядиться.
Видеть далеко, забыть глухие стены.
Кто оставил дом пугливой птицей,
Стрелой охотник зоркий заденет
калёной.
Клинки бровей иззубрятся
Безумным прыжком,[30]
Избесится скуластый потомок,
Износятся силки ловца
Бессонным лишком —
Веди его до белого дома
скорее.
Плохи дела —
Да в чём мать родила
Выпал птахой в простуженный день.
Знать не к добру
Плесень ест вязь подпруг, —
Лоб тяжёлый морщиной одень.
Впредь не успеть
К погребам в день Успен[31],
Мёд не пить из глубоких ковшей.
Не восклицать
Алилуй у крыльца —
Гонит челядь[32] гуляку взашей.
Помню, отплясал
Крошками кресал[33]
Вкруг желанной[34].
Помню, остудил
Кольцами удил
Губы-раны.
Помню, в ночь ушёл…
Прикрой глаза
На образа.
Прикрой скорей[35],
Лови искрень.
Размах силков-сетей не утопи —
Не вспомнит степь твоей стопы.
Ох, да мне бы так!
Осень 1988 г., март 1989 г.,
6 июня 1989 г., Москва
Венч[36]
Тобой не выплакан,
Трубой не отпет,
Горе-патроном в обойму не вложен.
Испил Невы лохань,
Дал горький обет,
В гонке горячей
Выпустил вожжи:
Медленно мерином
Берегом, еле как —
Пробую вспомнить себя.
Ясного лясыря[37],
Грудил костры зазря —
Угли в ответ шипят…
Искал без устали,
Распарывал швы,
Бурые веки изрезал зрачками.
Рубахи Суздаля
Напомнил живым,
Огненным криком слёзы чеканил!
Звали голоса, покой сулили,
Видели подавленным, бескрылым, —
Мне бы без раздумий согласиться,
Поостыть и сгинуть пеной ситца.
Сам себе задором опостылел,
В гон латаю хохотом затылок.
Всё хотел гордыней окопаться,
Днями примирился бритым плацем:
Дурень!
Степью в набег крещён,
Помнит ожог плечо.
– Венч!..
На сердце надолбы[38]
Ставились надолго:
– Венч!..
Весело дикому
Плётками гикнули:
– Венч!..
Да без оглядки,
По бездорожью…
Кто помнит спетого
Скорыми петлями —
– Венч!..
Долгие хлопоты
Утро прохлопали:
– Венч!..
Чёрная ягода
Скормлена загодя:
– Венч!..
Да на