вернуло ее к жизни. «Пусть в лагере, но зато живой, – переживала она, понимая, что сыну сломали жизнь, – что поделать, раз у нас в районе, на улице Черной таких ребят было много: кто под "горячую руку
" власти попал, а кто и по глупости сел за решетку. Вон, соседский парнишка – Сережка «Резак», уже не один раз побывал в тюрьме, правда он моложе сына, но, как говорят: «Молодой, да ранний». Вроде с виду и по поступкам парень-то не плохой, однако ж, неймется. Хоть и молод, да не сбил бы моего парня с пути, сын-то выходит, вроде отрицает порядки советские, как «политический» идет, а Сережка все по карманам промышляет, да в карты играет, одним словом – уголовник».
– Мам, помнишь в соседнем доме девчонка жила? – спросил Николай в первый же день.
– Аннушка?
– Она, она, симпатичная такая.
– Чего ж не помнить, – мать улыбнулась, – а ты знаешь сынок, ждет она тебя, голубка. Может быть, и выскочила бы за кого, но Сережка Резаков не дает никому даже взглянуть на нее. Он намедни такую драку устроил, пришли с Красной улицы ребята, и один из них хотел к Ане посвататься, так Резак ему путь указал в обратную сторону. Насилу убежали, с нашей-то улицы мигом парни, да мужики собрались.
– А почему ты решила, что она меня ждала?
– Видела я ее, разговаривала, она сама мне призналась, что дорог ты ей. Иди сынок, вижу, что и еда тебе в горло не лезет. Ты уж поаккуратнее с ней, девчонка еще больно молода…
– Мам, ты что, я ее ничем не обижу.
– Иди- иди, вижу, что и ты к ней не равнодушен, – улыбнулась мать.
Когда Коля подходил к Аниному бараку, то увидел, как на крайнем окне всколыхнулась занавеска, кто-то за ним наблюдал. Он улыбнулся, и приложил руку к груди: сердце бешено колотилось. Вот она – самая крайняя дверь. И вдруг Коля обомлел: вместо пацанки, какой он запомнил Аню, выскочила из сеней, стройная, симпатичная, белокурая девушка, в старой, потертой шубке и в накинутом на голову, платке. Глаза, нос, губы, остались прежними, но Аннушка за годы очень повзрослела. Она робко остановилась и прижалась к перилам. Коля не сводил с нее глаз и, понимая, что скромная девушка его стесняется, заговорил первым:
– Здравствуй Аня. Мне матушка сказала, что виделась с тобой, – Аня молча кивнула, – я хотел тебе написать с фронта, да думал, что ты никогда не воспримешь меня всерьез. Ты еще девчонкой была, когда меня забрали.
– Неужели ты обо мне думал?
– Да, иногда, но не так…
– А я о тебе часто вспоминала.
– Ань, так я тебе нравился? – Девушка зарделась и ничего не ответила. – Аня, ты не стесняйся, скажи как есть, я правда тебе нравился?
Легкая улыбка скользнула по губам девушки, и она кивнула.
– Так ты меня ждала?! – спросил он восторженно и удивленно. Аня опять молча, кивнула. Николай сел на лавочку и пригласил Аню. Улыбаясь, она присела рядом.
– Ты насовсем вернулся?
Николай тяжело вздохнул и тихо ответил:
– Должно быть насовсем.
– А что ты натворил, почему тебя снова забрали?
– Родину