оно мутновато, и, при всем желании, в нем практически невозможно было разглядеть свое лицо в деталях. Так, общий образ. Но рама и тумба под ним выглядели роскошно.
– Как антикварно, – вслух проговорил великан. – Со скидкой на тот образ жизни, какой вел этот раритет в последнее время. Но вид вполне подходящий.
Резная тумба-комод, ящички, с красивыми ручками, резные бока и ножки, резные блямбочки и трюмбочки по бокам, – возможно, все это требовало нового покрытия лаком.
– Отличная штука, – сказал Виктор. – Нужно взять. Если Настька не возьмет, я себе оставлю.
Он аккуратно взялся за бока комода и попытался достать его из сарая. Развернувшись, он немного нагнулся, чтобы видеть, куда наступить. Проем двери не предполагал сохранности ступенек и крыльца. Тут же, под ногами, валялись кирпичи, которые когда-то были столбиками, удерживающими всю конструкцию над землей. Едва перешагнув через россыпь кирпичей, он потерял ношу. Столик рассыпался в его руках, как неумело связанные дрова.
– Вот черт, – Виктор добавил словцо покрепче. – Ничего тут не уцелело. Сплошное гнилье.
Он пнул ногой столешницу. Она перевернулась и, отделившись от ножек, показала нелакированную поверхность изнанки.
– Ладно. Зеркало хоть возьму.
Четыре резных ножки трогательно лежали на жухлой траве, превратившись в обычные дрова.
– Нет, так нельзя. Ну может подреставрировать, склеить. Я не знаю.
Александр нагнулся и собрал ножки в кучку, потом подобрал столешницу и осторожно приподнял ее. Верх оторвался и занял прежнее положение в траве. В руках у него остались лишь дно и ящики комода.
– А это что такое?
К оборотной стороне столешницы был прикреплен лист бумаги. Вид у него был очень старый. Большие пальцы великана осторожно дотронулись до внезапно возникшего нового артефакта. Бывший боксер побоялся в этот раз взять в руки, а лишь прикоснулся кончиками пальцев, слегка ощупывая, и опасаясь, что это нечто тоже рассыплется и исчезнет. Бумага была плотной и желтой. Двумя параллельными планками лист крепился к оборотной поверхности стола.
– Ничего себе. Комод с секретом.
Аккуратно вытянув бумагу, он перевернул ее другой стороной. Перед ним была карта. Все это было явно сделано и нарисовано не вчера. Да и что тут было написано – прочитать было невозможно. Это был какой-то древний текст. Как в старых рукописных книгах. Славянские буквы, но такие каракульные, что понять, что к чему, даже приблизительно, Александр вряд ли смог бы сам. Да и карта была незнакома. Черная линия, то ли дороги, то ли реки извивалась и петляла вдоль чуть обозначенных деревушек. Но взгляд мгновенно притягивал только один знак на этой карте. Именно от него Александр не мог отвести глаз. Толстый черный крест, совсем рядом с черной линией, был обведен в круг.
– Клад!
Не оглянувшись на рассыпавшийся комод и уставившееся